Жанна дАрк   ::   Твен Марк

Даже хмурый доминиканец улыбнулся, видя, как мастерски отражен его рассчитанный удар, и я лично слышал, как почтенный епископ вымолвил слова, вполне соответствующие данному случаю: «Клянусь богом, дитя сказало правду. Господь повелел сразить Голиафа и послал ребенка, и ребенок сразил его!»

В другой раз, когда следствие чересчур затянулось и все устали — не так допрашиваемая, как сами судьи, — брат Сегюэн, профессор богословия университета в Пуатье, человек желчный и язвительный, начал снова донимать Жанну ехиднейшими вопросами на ломаном французском наречии (он был родом из Лиможа). Он спросил:

— Как ты могла понимать ангелов? На каком языке они говорили?

— На французском.

— Неужели? Отрадно слышать, что наш язык в таком почете среди небожителей! На чистейшем французском языке?

— На чистейшем.

— На чистейшем? Гм… Ну, конечно, кому же знать, как не тебе? Вероятно, даже на лучшем, чем говоришь ты?

— Не знаю, не сравнивала, — ответила Жанна и, немного подумав, добавила: — Во всяком случае, произношение у них было лучше, чем у вас!

И я заметил, как в ее глазах, при всей их невинности, вспыхнул задорный огонек. Все засмеялись. Брат Сегюэн был уязвлен. Он гневно спросил:

— Ты веришь в бога?

Жанна ответила с поразительной невозмутимостью:

— Больше, чем вы.

Сегюэн потерял терпение, задал ей еще несколько каверзных вопросов и наконец с раздражением воскликнул:

— Знай же, самозванная блюстительница благочестия: милосердный господь не допустит, чтобы в тебя уверовали без знамения.