Житие одной бабы   ::   Лесков Николай Семенович

- Ты дружком, что ли? - спросил барин, глядя на перевязанный красным платком рукав Тихоновой свиты,

- Точно так, Митрий Семеныч! Молодые к тебе поклониться приехали: прикажешь принять?

- Как же, как же, Тихон! Веди молодых; спасибо, что вспомнили.

- Ну, вот благодарение тебе, - отвечал Тихон и вышел снова в сени.

На санях в ту же минуту началось движение. Бабы, мужики вставали, отряхивались и гурьбою полезли в прихожую. Тем временем барыня подала мужу в руки целковый, себе взяла в карман полтинник, а детям раздала кому четвертак, кому двугривенный, а Маше, как самой младшей, дала пятиалтынный. Дети показывали друг другу свои монеты и толковали, как они их положат на тарелку, когда придет время "отдаривать" Настю.

Отворилась дверь в маленький залец, и выступила из передней Настя и рядом с ней опять страшно размасленный Григорий. Поезжане стали за ними. В руках у Насти была белая каменная тарелка, которую ей подали в передней прежние подруги, и на этой тарелке лежали ее дары. Григорий держал под одною рукою большого глинистого гусака, а под другою такого же пера гусыню.

Молодые вошли, поклонились и стали у порога не зная, что им делать.

- Здравствуйте, друзья мои, Григорий Исаевич и Настасья Борисовна!

- Здравствуйте, Митрий Семеныч! - отвечали разом все поезжане.

- И с хозяюшкой твоей и с детками, - подсказал кто-то из-за двери.

Молодые оба молчали.

- Спасибо, спасибо вам, что вспомнили меня.

- Да как же, Митрий Семеныч! - ответил кто-то из поезжан.

- Неш мы какие, прости господи...

- Мы твоей милости повсегды...

- Мы порядки соблюдаем, как по-божому, значит.