Животная пища   ::   Барлоу Джон Перри

– Что ж, шеф, будьте так любезны, найдите для меня хорошенький стульчик, да помясистее!

На протяжении всего ужина мы сидели в задней комнате, не желая участвовать в жалком празднестве, на котором четыре десятка масонов с улыбающимися розовыми лицами восхваляли друг друга, хотя на самом деле с трудом сдерживали разочарование. Маллиган вылил шесть пинт оранжевой жидкости в высокий кувшин, отдаленно похожий на египетский, и время от времени прихлебывал из оставшейся бутылки. Он рассказал о моих обязанностях: я должен молчать, чтобы произвести желаемый эффект. Я не стал спорить, не столько в силу природной застенчивости, сколько из-за больного языка.

Вдобавок меня мутило – позже я узнал, что это и есть страх сцены.

Звуки светской беседы из зала постепенно превращались в сдержанный полупьяный хрип среднего класса. Собравшиеся спели песню (может, это был гимн, трудно сказать), потом произнесли несколько коротких речей, встреченных дружными овациями. Далее под вежливые аплодисменты и приглушенное бормотание на сцену вышел Железный Майкл Маллиган.

Внезапно и, быть может, впервые в жизни все эти судьи, работники банков, полицейские и провинциальные адвокаты, собравшиеся, чтобы петь друг другу дифирамбы, повстречались лицом к лицу с человеком, достоинства которого можно выразить лишь в превосходной степени: он был самый большой мужчина и наверняка самый привлекательный великан; самый уверенный, самый обаятельный, самый остроумный из всех и, разумеется, самый устрашающий; на нем был самый вопиющий костюм; он обладал самым громким и в то же время сладчайшим голосом. Этих качеств было достаточно, чтобы разом посрамить все английское масонство.