JК
Золото Вильгельма :: Искандер Фазиль
Страница: 3 из 9Этот океанограф, избороздивший все океаны Севера и Юга, однажды на севере в ресторане услышал спою песню, которую пелирядом с ним за столиком. Он не удержался и признался поющим, что это его песня. В ответ он не только не услышал благодарности, но его чуть не зарезали.
— А ты сидел? — спросил у него один из певших.
— Нет, — искренно признался он, но лучше бы не признавался.
Последовал буйный взрыв негодования, а один из них все рвался расправиться с ним. Его едва удержали.
— Это наша песня! — кричал он. — Тех, что получали срока! Может, автор ее гниет под Магаданом, а ты, падла, присвоил его песню.
В сущности говоря, это был комплимент, который чуть не стоил ему жизни. Песня действительно прекрасна. Вообще, давно замечено, что в России интеллигенция и народ охотно поют фольклор заключенных и песни, написанные в духе этого фольклора.
Тюремная тоска в условиях тоталитарного режима понятна и близка всем. Она близка даже тем, кто сам поддерживает этот режим. По-видимому, во время звучания этих песен они тоже чувствуют себя жертвами исторических обстоятельств.
Поезд грохотал в сторону Москвы, и машинист, словно сам был пьян, резко тормозил на станциях и резко набирал скорость. Хотя некоторые окна были открыты (остальные невозможно было открыть), духота в вагоне принимала взрывоопасный характер. И эта взрывоопасность исходила в основном не от пьяных, а от похмельных, которым нечем было опохмелиться. Видимо, они пили в субботу, пили в воскресенье с утра и теперь, трезвея, были исполнены тихой ярости.
— А ты сидел? — спросил у него один из певших.
— Нет, — искренно признался он, но лучше бы не признавался.
Последовал буйный взрыв негодования, а один из них все рвался расправиться с ним. Его едва удержали.
— Это наша песня! — кричал он. — Тех, что получали срока! Может, автор ее гниет под Магаданом, а ты, падла, присвоил его песню.
В сущности говоря, это был комплимент, который чуть не стоил ему жизни. Песня действительно прекрасна. Вообще, давно замечено, что в России интеллигенция и народ охотно поют фольклор заключенных и песни, написанные в духе этого фольклора.
Тюремная тоска в условиях тоталитарного режима понятна и близка всем. Она близка даже тем, кто сам поддерживает этот режим. По-видимому, во время звучания этих песен они тоже чувствуют себя жертвами исторических обстоятельств.
Поезд грохотал в сторону Москвы, и машинист, словно сам был пьян, резко тормозил на станциях и резко набирал скорость. Хотя некоторые окна были открыты (остальные невозможно было открыть), духота в вагоне принимала взрывоопасный характер. И эта взрывоопасность исходила в основном не от пьяных, а от похмельных, которым нечем было опохмелиться. Видимо, они пили в субботу, пили в воскресенье с утра и теперь, трезвея, были исполнены тихой ярости.