JК
Забавляйся сейчас, убьешь позднее :: Браун Картер
Страница: 131 из 148- Вот Майлз Хиллан, управляющий делами Кендалла, он уже долгое время занимается подтасовкой данных в бухгалтерских книгах.
- Проклятье, Холман! - Сигара выпала изо рта Хиллана, когда тот едва не подавился от ярости. - Я вас...
- Ворчун и бездельник вон там на кушетке, - продолжал я, - так называемый поэт, который за всю свою жизнь не сочинил даже малюсенького стихотворения, а второй - актер, точнее, был таковым, пока не спился окончательно и не вылетел из театра. Оба - профессиональные попрошайки и лодыри, выскуливающие у Кендалла беззаботное существование. Они живут в его доме, он их кормит, одевает и постоянно дает карманные деньги; в благодарность за это его оскорбляют и считают бездарностью, которой очень повезло в жизни.
- Это возмутительно, - запищал Брюс Толбот, - я этого не потерплю. Завтра же утром поговорю со своим адвокатом и...
- Я глубоко оскорблен! - Мощный голос Эшберри заглушил дискант поэта. Подумать только, наш обожаемый патрон вынужден слушать столь чудовищную ложь. Сэр! - Он нахмурил густые черные брови, испепеляя меня взглядом. - Будь я помоложе, не оставил бы от вас и мокрого места! В секунду, нет, за долю секунды!
- А в конце комнаты, - как ни в чем не бывало продолжал я, обращаясь к Боулеру, - последняя, но от того не менее значительная фигура. Это дочь Кендалла, или, во всяком случае, особа, до недавнего времени считавшая себя таковой. Возможно, правда стала для нее трагическим потрясением. Раньше юная леди всеми способами оберегала Кендалла, и сама, и с помощью мускулистого приятеля, сидящего рядом.
- Проклятье, Холман! - Сигара выпала изо рта Хиллана, когда тот едва не подавился от ярости. - Я вас...
- Ворчун и бездельник вон там на кушетке, - продолжал я, - так называемый поэт, который за всю свою жизнь не сочинил даже малюсенького стихотворения, а второй - актер, точнее, был таковым, пока не спился окончательно и не вылетел из театра. Оба - профессиональные попрошайки и лодыри, выскуливающие у Кендалла беззаботное существование. Они живут в его доме, он их кормит, одевает и постоянно дает карманные деньги; в благодарность за это его оскорбляют и считают бездарностью, которой очень повезло в жизни.
- Это возмутительно, - запищал Брюс Толбот, - я этого не потерплю. Завтра же утром поговорю со своим адвокатом и...
- Я глубоко оскорблен! - Мощный голос Эшберри заглушил дискант поэта. Подумать только, наш обожаемый патрон вынужден слушать столь чудовищную ложь. Сэр! - Он нахмурил густые черные брови, испепеляя меня взглядом. - Будь я помоложе, не оставил бы от вас и мокрого места! В секунду, нет, за долю секунды!
- А в конце комнаты, - как ни в чем не бывало продолжал я, обращаясь к Боулеру, - последняя, но от того не менее значительная фигура. Это дочь Кендалла, или, во всяком случае, особа, до недавнего времени считавшая себя таковой. Возможно, правда стала для нее трагическим потрясением. Раньше юная леди всеми способами оберегала Кендалла, и сама, и с помощью мускулистого приятеля, сидящего рядом.