Заботы пятьдесят третьего года   ::   Степанов Анатолий

Смирнову шибко хотелось спать, но и прогуляться тоже было неплохо. По бульварам до Москвы-реки. Любимый маршрут. Спустились к Трубной.

- Как Иван Павлович? - осторожно поинтересовался Александр.

- Скоро умрет, - стараясь приучить себя к неизбежному, Алик вслух произнес страшные слова.

- Не надо так, Алик, - попросил Смирнов.

- А как? Как надо?! - заорал, чтобы не пустить слезу, Алик. - Я у них сегодня ночевал. Он не спит, понимаешь, не спит! Он задыхается, а не кашляет только сидя. Так ночь в кресле просидел.

- Может, лекарство какое-нибудь есть, чтобы не задыхался?

- Есть. Понтапон, морфий. Но он не хочет помирать блаженным кретином под действием наркотиков. Я вот все думаю: скоро, совсем скоро его не станет в этой жизни, а все его мысли о том, что будет без него, что будет с нами, что будет со страной. Сила духа это или ограниченность жуткая?

- Это храбрость, Алик. И ответственность за все, что совершил. Доброе или недоброе. Как он к аресту Берия отнесся?

- Смеялся очень над заявлением, что Берия - английский шпион. А так радовался, говорил, что пора начинать.

- Я его тоже поправил в этом роде. Разозлился он ужасно. Кричал, чтобы мы освобождались от идиотских иллюзий, погубивших его поколение. Иллюзий, что кто-то сверху решит все самым правильным образом.

- Сверху виднее, - сказал Александр.

- Ты, как попугай, за мной повторяешь. Именно так я ему и ляпнул.

- А он что?

- Он сказал, что снизу - виднее.