JК
Пути Русского Богословия. Часть II :: Флоровский Прот. Георгий
Страница: 138 из 540К этому присоединялось увлечение духовидением и медиумизмом…
Правда, оченьскоро Соловьев перешел к высшему синтезу, к «абсолютному» идеализму Шеллинга и Гегеля, с его замыслом «оправдать» мир и в явлении. В том ведь и был пафос этих великих идеалистических систем, чтобы увидеть и показать все существующее sub specie aeternitatis, т. е. именно под знаком абсолютного обоснования , иначе сказать — логической необходимости …
Так именно и определяет Соловьев задачу метафизики. «Эта задача, очевидно, сводится к выведению условного из безусловного , к выведению того, что само по себе не должно быть, из безусловно должного, к выведению случайной реальности из абсолютной идеи , природного мира явлений из мира Божественной сущности…»
И через такое «выведение» самое «условное» становится непременным…
Без «достаточного оснозания» ведь ничего случиться не может. Всякое явление должно быть «хорошо обосновано» , так как иначе оно и не могло бы вовсе случиться. И раз уж что случается, то значит не могло не случиться. Именно «случайного» вообще не бывает…
У Соловьева этот пафос абсолютного обоснования был всегда очень острым. Он прямо и учил о предопределении … С этим связано у него такое странное нечувствие зла , до самых последних лет жизни. Его раннее мировоззрение с правом можно назвать «розовым христианством», это была очень благополучная утопия прогресса, — «христианство без Антихриста» (по остроумному выражению А. С. Волжского). Вся первая «система» Соловьева построена из предпосылок метафизического оптимизма.
Правда, оченьскоро Соловьев перешел к высшему синтезу, к «абсолютному» идеализму Шеллинга и Гегеля, с его замыслом «оправдать» мир и в явлении. В том ведь и был пафос этих великих идеалистических систем, чтобы увидеть и показать все существующее sub specie aeternitatis, т. е. именно под знаком абсолютного обоснования , иначе сказать — логической необходимости …
Так именно и определяет Соловьев задачу метафизики. «Эта задача, очевидно, сводится к выведению условного из безусловного , к выведению того, что само по себе не должно быть, из безусловно должного, к выведению случайной реальности из абсолютной идеи , природного мира явлений из мира Божественной сущности…»
И через такое «выведение» самое «условное» становится непременным…
Без «достаточного оснозания» ведь ничего случиться не может. Всякое явление должно быть «хорошо обосновано» , так как иначе оно и не могло бы вовсе случиться. И раз уж что случается, то значит не могло не случиться. Именно «случайного» вообще не бывает…
У Соловьева этот пафос абсолютного обоснования был всегда очень острым. Он прямо и учил о предопределении … С этим связано у него такое странное нечувствие зла , до самых последних лет жизни. Его раннее мировоззрение с правом можно назвать «розовым христианством», это была очень благополучная утопия прогресса, — «христианство без Антихриста» (по остроумному выражению А. С. Волжского). Вся первая «система» Соловьева построена из предпосылок метафизического оптимизма.