Амето   ::   Боккаччо Джованни

И коль необходимым я сочту

потомкам песни жаркие оставить

и юных нимф прославить красоту,

ты сделай так, чтоб злоба строк ославить

не смела бы, не переврал бы лжец

и чтоб невежда не дерзнул исправить

(переплети их в шелк или багрец,

дабы – красиво скатанные в свитки —

в чужой стране их не разъял глупец),

не дай в них женкам завернуть пожитки,

которые на грош приобретут,

полученный за проданные нитки,

пусть на припарки их не раздерут

целители, не знающие дела,

не тем здоровье хворому вернут,

не допусти, чтоб зло и закоснело

была твоя краса искажена,

когда перекроят их неумело.

И если жизнь им злая суждена,

то лучше пусть избегнут горькой доли,

в веселые попавши пламена.

Вручаю их твоей небесной воле,

душа пылает – но кончаю речь;

от милых донн бреду к своей юдоли,

дабы желать и жаждать новых встреч.



ХLVIII

Умолк Амето; потянулись по домам со своими овечками пастухи, резвые птицы укрылись на ночь в густых ветвях, уступив место нетопырям, рассекающим туманный вечерний воздух; не слышно было цикад, но пронзительно верещали кузнечики из трещин сухой земли, уже виднелся Геспер [238] в теплых лучах закатного Феба, и вслед за ним возжелал покоя ленивый Зефир. Посвежело, и нимфы, подхватив одежды, венки, луки и стрелы, любезно простились с Амето и отправились по домам. А он, навеки запечатлев в груди их облик, все узнанное твердил про себя и сетовал на скорую разлуку, но, в надежде на новую встречу, радостный расстался с ними и вернулся домой, пылая любовью.