Одиссея   ::   Гомер Гомер

В грудь он ударил себя и сердцу промолвил сердито:

"Сердце, терпи! Ты другое еще погнуснее стерпело

В день тот, когда пожирал могучих товарищей наших 20 Неодолимый циклоп. Ты терпело, пока из пещеры

Хитрость тебя не спасла, уже к верной готовое смерти".

Так говорил Одиссей, браня в груди свое сердце.

И подчинилось приказу оно и сносить продолжало

Все, что тут делалось. Сам же он с боку ворочался на бок 25 Так же, как если желудок, наполненный жиром и кровью,

Жарит на сильном огне человек и его непрерывно

С боку ворочает на бок, чтоб был он готов поскорее, -

Так Одиссей на постели покоя не знал, размышляя,

Как на лишенных стыда женихов – одному против многих – 30 Руки ему наложить. Подошла к нему близко Афина,

С неба сошедши на землю, принявшая женщины образ.

Стала в его головах и к нему обратилася с речью:

"Что ты не спишь, наиболе несчастный меж всеми мужами?

Что тебе надобно? Вот он, твой дом, вот жена твоя в доме,

35 Вот он и сын твой, какого иметь пожелал бы и всякий".

Ей на это в ответ сказал Одиссей многоумный:

"Все это ты говоришь, богиня, вполне справедливо.

Вот чего я, однако, никак разрешить не умею:

Как на лишенных стыда женихов, одному против многих,

40 Руки мне наложить? Их всегда здесь толпится так много!

Соображенье еще и важнее мне сердце смущает:

Если я даже, по воле твоей и Кронида, убью их, -

Как я последствий смогу избежать? Подумай об этом".