JК
Сказание о Ёсицунэ (пер. А.Стругацкого) :: Unknown Unknown
Страница: 258 из 393 – Во дни процветания, когда желал господин наш явить свою милость, то дарил нас за верность отменным доспехом либо резвым конём, а ныне рады тому мы, что пожаловал нас он лепёшкой! Сколь это печально!
И они омочили слезами рукава доспехов. Судья Ёсицунэ тоже пролил слезу. И Бэнкэй заплакал было навзрыд, но тут же сделал вид, будто всё ему нипочём, и сказал так:
– Дураки вы, как можно рыдать оттого лишь, что кто-то принёс подарки и вас оделил? Кто верен богам и буддам, того не одолеть никому! А думать лишь о своём спасении – разве это не значит отступить перед кем-то? Впрочем, жаль, что вы растерялись и бежали с пустыми руками. У меня же хоть и не много, но тоже есть кое-что в запасе.
С этими словами он вытащил двадцать лепёшек. Господин кивнул благосклонно, а Бэнкэй уже преклонил перед ним колени, извлёк из-под панциря некий большой чёрный предмет и положил на снег. «Что такое?» – подумал Катаока, подошёл и взглянул. Оказалось, что это бамбуковая фляга, полная вина. Между тем Бэнкэй вытащил из-за пазухи две глиняных чарки, поставил одну перед господином и трижды подряд её наполнил. Затем он потряс флягу и сказал:
– Питухов много, а фляга одна. Вволю не будет. Ну, хоть понемножку.
Обнёс по очереди товарищей, а тем, что осталось, три раза наполнил чарку для себя самого.
– Пусть хоть дождь, хоть ветер, а нам сегодня ночью и горя мало, – объявил он затем.
И эта ночь благополучно миновала.
Настало утро двадцать третьего числа двенадцатого месяца.
– Трудны эти горные тропы, – сказал Ёсицунэ. – Давайте спускаться к подножию.
И они омочили слезами рукава доспехов. Судья Ёсицунэ тоже пролил слезу. И Бэнкэй заплакал было навзрыд, но тут же сделал вид, будто всё ему нипочём, и сказал так:
– Дураки вы, как можно рыдать оттого лишь, что кто-то принёс подарки и вас оделил? Кто верен богам и буддам, того не одолеть никому! А думать лишь о своём спасении – разве это не значит отступить перед кем-то? Впрочем, жаль, что вы растерялись и бежали с пустыми руками. У меня же хоть и не много, но тоже есть кое-что в запасе.
С этими словами он вытащил двадцать лепёшек. Господин кивнул благосклонно, а Бэнкэй уже преклонил перед ним колени, извлёк из-под панциря некий большой чёрный предмет и положил на снег. «Что такое?» – подумал Катаока, подошёл и взглянул. Оказалось, что это бамбуковая фляга, полная вина. Между тем Бэнкэй вытащил из-за пазухи две глиняных чарки, поставил одну перед господином и трижды подряд её наполнил. Затем он потряс флягу и сказал:
– Питухов много, а фляга одна. Вволю не будет. Ну, хоть понемножку.
Обнёс по очереди товарищей, а тем, что осталось, три раза наполнил чарку для себя самого.
– Пусть хоть дождь, хоть ветер, а нам сегодня ночью и горя мало, – объявил он затем.
И эта ночь благополучно миновала.
Настало утро двадцать третьего числа двенадцатого месяца.
– Трудны эти горные тропы, – сказал Ёсицунэ. – Давайте спускаться к подножию.