Золотой осел   ::   Макиавелли Николо

Но ужас очутиться столь далече

У неизвестных и опасных врат

Лишил меня, мадонна, дара речи.



И вот теперь я огорчен и рад.

Тем огорчен, что испытал вначале,

Зато тобой обрадован стократ.



Я был во власти страха и печали

И, как слепой, смотрел в ночную мглу.

Слова и крики в горле застревали.



Но наконец-то говорить могу.

За ласку, кров, радушие — за это,

Мадонна, я перед тобой в долгу.



Но песенка моя, быть может, спета.

Куда теперь дорога мне, скажи?

В пределы мрака иль, быть может, света?»



«Столь бед, гонений, клеветы и лжи,

Сколь видел ты, от века не видали

Ни древние, ни новые мужи.



Судьбою ты заброшен в эти дали.

Она одна виновница тому,

Что ты увидел и увидишь дале.



И стало быть ты понял что во тьму

К Цирцее ты закинут волей рока.

Твой рок — противник счастью твоему.



С тобою поступает он жестоко.

Но да уйдут сомнения твои.

Да будет мысль ясна и зорко око.



Все жалобы и стоны затаи.

От звездного не отвращайся лика.

То всходят, то заходят звезд рои.



То так, то сяк. Сменяет клику клика.

То день, то ночь, то холода, то зной.

Все движется от мала до велика.



То миром занятые, то войной,

Народы двери раскрывают настежь,

А после вал возводят крепостной.



Но избежать того не в вашей власти ж.