Цедьмое правило волшебника, или Столпы творения   ::   Гудкайнд Терри

Ожидая ответа, он наблюдал, как его дыхание облачком поднимается к небу. Дверь наконец открылась, и Латея принялась разглядывать его. Он подумал, что колдунья могла бы посмотреть на него, и не открывая двери. Иногда, когда он ждал, пока Латея смешает снадобья, к ней приходили, и она запросто открывала дверь. Однако, если приходил Оба, она всегда сначала разглядывала его в щелку.

– Оба.

Ее голос был такой же постный, как и выражение лица. Она открыла дверь, впуская его. Осторожно, проявляя уважение, Оба ступил внутрь. Он осматривался, хотя хорошо знал это место. Он следил за тем, чтобы не быть с ней слишком напористым.

Латея не испытывала к нему ни капли страха и запросто подтолкнула его плечом, понукая пройти в комнату.

– Опять у твоей матери колени? – спросила она, захлопывая дверь, из которой шел холодный воздух. Оба кивнул, уставившись в пол:

– Она говорит, что они очень болят и ей надо бы вашего лекарства. – Он знал, что придется сказать и об остальном. – Она также попросила прислать… чего-нибудь и для меня.

Латея улыбнулась своей обычной хитрой улыбкой:

– Что-нибудь для тебя, Оба?

Оба знал – ей прекрасно известно, что он имеет в виду. Он всегда приходил только за двумя снадобьями: одним для матери, другим – для него. Ей, однако, нравилось, чтобы он это говорил. Латея была омерзительна, как зубная боль.

– Какое-нибудь средство для меня тоже. Так сказала мама.

Лицо колдуньи приблизилось к нему. Она разглядывала его. Коварная ухмылка все еще кривила ее рот.