Рукопись, найденная в ванне   ::   Лем Станислав

– Как вы сказали?

– Знаете ли вы, чему равна математически вычисленная вероятность для произвольной массы материи космоса, что она будет вовлечена в ход жизненных процессов, хотя бы в качестве листа, колбасы или воды, которую выпьет живое существо? Как глоток воздуха, который кто-то вдохнет? Один к квадриллиону! Космос беспредельно мертв. Лишь одна частица из квадриллиона может попасть в круговращение жизни, в круговорот рождения и гниения – какая же это неслыханная редкость! А теперь я спрашиваю: какова вероятность быть вовлеченными в жизнь не как пища, вода, воздух, а как живое существо? Если мы возьмем отношение всей материи космоса, омертвелых солнц, истлевших планет, той грязи и пыли, называемой туманностями, этой гигантской парилки, этой клоаки зловонных газов, называемой Млечным Путем, огненной ферментации, всего этого мусора, к весу наших тел, тел всех живущих, и вычислим вероятность, которую имеет какая-либо кучка материи, эквивалентная телу, стать когда-нибудь живым человеком, то окажется, что эта вероятность практически равна нулю!

– Нулю? – повторил я. – Что это значит?

– Это значит, что все мы, те, кто тут сидят, не имели ни малейшего шанса начать свое существование, эрго – нас нет.

– Как, извините?

Я непонимающе часто заморгал, словно бы что-то застлало мой взгляд.

– Нету нас, – повторил Баранн. И вместе со всеми своими товарищами разразился смехом.