JК
Рукопись, найденная в ванне :: Лем Станислав
Страница: 227 из 280Надо мной продолжали петь и рассуждать – поистине неодолимы мозги ученых!
Потом все исчезло. Должно быть, я заснул, не знаю только, надолго ли.
Когда я проснулся, голова моя по-прежнему лежала на столе. Я отлежал щеку, она горела. Под носом у меня на скатерти были рассыпаны крошки. Я услышал голоса:
– Космос… весь космос фальсифицирован… моя вина… признаюсь…
– Перестань, старик…
– Приказано мне было, приказано…
– Перестань, неприятно. Выпей воды.
– Может, не спит? – раздался другой голос.
– Э, спит…
Они притихли, поскольку я пошевелился и открыл глаза. Сидели все в тех же позах, что и раньше.
Из угла доносились завывания вибрировавшего крана. У меня в глазах плавали огоньки, рюмки и лица.
– Молчание! Господа!
– Теперь лучшее время пития!
Я словно бы тонул в доносящихся издалека криках.
"Какая разница, – подумал я. – Такое же низкопробное пьянство, только по-латыни…"
– Ну, смелей, господа! – приказывал Баранн. – Заниматься этим приятно и положено по положению… Исследователь должен быть изящным, проницательным и умелым. Да здравствуют все девушки, господа! Что принадлежит Зданию, то наше! Прозит!
Все передо мной кружилось, красное, потное, худое, толстое, снова становясь похожим на то, что было в самом начале этого застолья.
"Девчонка!" – пьяно орали они и ржали. "Эх, белянка! Титьки – класс!" И еще: "Так легко всегда с тобой, Венера Неспящая". Почему все время то же самое? Я пытался спросить, но никто меня не слушал.
Потом все исчезло. Должно быть, я заснул, не знаю только, надолго ли.
Когда я проснулся, голова моя по-прежнему лежала на столе. Я отлежал щеку, она горела. Под носом у меня на скатерти были рассыпаны крошки. Я услышал голоса:
– Космос… весь космос фальсифицирован… моя вина… признаюсь…
– Перестань, старик…
– Приказано мне было, приказано…
– Перестань, неприятно. Выпей воды.
– Может, не спит? – раздался другой голос.
– Э, спит…
Они притихли, поскольку я пошевелился и открыл глаза. Сидели все в тех же позах, что и раньше.
Из угла доносились завывания вибрировавшего крана. У меня в глазах плавали огоньки, рюмки и лица.
– Молчание! Господа!
– Теперь лучшее время пития!
Я словно бы тонул в доносящихся издалека криках.
"Какая разница, – подумал я. – Такое же низкопробное пьянство, только по-латыни…"
– Ну, смелей, господа! – приказывал Баранн. – Заниматься этим приятно и положено по положению… Исследователь должен быть изящным, проницательным и умелым. Да здравствуют все девушки, господа! Что принадлежит Зданию, то наше! Прозит!
Все передо мной кружилось, красное, потное, худое, толстое, снова становясь похожим на то, что было в самом начале этого застолья.
"Девчонка!" – пьяно орали они и ржали. "Эх, белянка! Титьки – класс!" И еще: "Так легко всегда с тобой, Венера Неспящая". Почему все время то же самое? Я пытался спросить, но никто меня не слушал.