Страница:
35 из 72
Я прошел в темную спальню и выдернул штепсель из розетки.
Двое молча стояли у дверей и смотрели на рыжего Юху, радушно принесшего пластмассовые стаканчики. Он, кажется, не понимал, что, собственно, происходит. Шуркино положение как-то его не трогало. На журнальном столике лежали старые газеты, он, не глядя, смахнул их на пол. Ну да, он был в дуб пьян. Он действительно не понимал происходящего, хотя рассуждал, на первый взгляд, более или менее здраво. За дверью, открытой на балкон, грохотал трамвай, пронзительно пахло мокрой травой. Так пронзительно, так остро, что сердце прихватывало. Может, это чувствовали и пацаны, потому что отказались пить с Юхой.
Тогда Юха сказал: "Чин-чин!" - и выпил.
А выпив, подмигнув, сообщил:
- Я гомункул.
Врач (если, конечно, это был врач) нехорошо покосился на Юху, но ничего не сказал. Ну, а те двое, что стояли, прислонившись к косякам двери, тоже покосились на Юху. Никто не включал свет, в комнате становилось все темнее. Филина, среди прибывших явно не было. В голове у меня гудело. Я плеснул себе в пластмассовый стаканчик из фляжки, а Юха загадочно повторил:
- Я гомункул.
Туго обмотав грудь Шурки бинтами, врач сказал:
- Значит, так, пацаны. Раненого не трогать. Вообще не трогать. Не переворачивать, не поднимать. Даже переносить с дивана никуда не надо. Ну, подушечку можно подложить под голову. Я вернусь часа через два, наверное, останусь на ночь.
- Тяжело в лечении, легко в гробу, - легко согласился Юха. Все-таки он ни хрена не понимал.
|< Пред. 33 34 35 36 37 След. >|