Человек Чубайса   ::   Прашкевич Геннадий

Отгуляв свое, маршал категорически следовал в сторону вокзала и случалось так, что по дороге на него нападали бандиты. Как это без бандитов в ночном городе? Наглых бандосов иногда останавливал Юха (он же всех знал), а иногда маршал выхватывал из карманов два нагана и гонял сволочей по бульвару. При этом маршал шипел, как раненый Шурка. У Шурки, похоже, крыша ночью поехала, объяснил Юха. Он лежал, как мраморный (Юха любил такие сравнения), и шипел.

- Как это шипел?

- Ну, пытался сказать что-то.

- Что именно?

- Да я уже все рассказал врачу.

- А врач всю ночь тут пробыл?

- Да нет, - с пьяной откровенностью, выказывая мне глубочайшую любовь, объяснил Юха. - Считай, часов до двенадцати я сам с Шуркой возился... Может с доктора ещё четвертак сорвать? - вдруг спохватился он. Диван-то все же испачкали... - И, не получив моего благословения, продолжил: - Он, как змей, шипел, Шурка, значит... Шипит сквозь зубы: он, дескать, джазист!.. Ну, лежит, молчит, как мраморный, потом приходит в себя и начинает шипеть: джазист он, дескать... Я себе коньячку плесну, присяду рядом и тоже шиплю, успокаиваю Шурку: ты вот, дескать, джазист, а я гомункул... Так и шипели с ним... И знаешь, что скажу тебе, Андрюха?..

- Ну?

- Врем мы много!

- С чего бы это? - усмехнулся я.

- А ты не усмехайся. Когда человек в отходняке, у него нейроны в мозгу начинают отмирать. От этого человек может полностью слететь с катушек. Но перед этим он ненадолго как бы раскрепощается, как бы начинает нести правду.