Страница:
40 из 184
Сын понемногу отучал
старика от пороков, от любопытства и от поминутного болтанияи наконец довел
до того, что тот слушал его во всем, как оракула, и рта не смел разинуть без
его позволения.
Бедный старик не мог надивиться и нарадоваться на своего Петеньку (так
он называл сына). Когда он приходил к нему в гости, то почти всегда имел
какой-то озабоченный, робкий вид, вероятно от неизвестности, как-то его
примет сын, обыкновенно долго не решался войти, и если я тут случалась, так
он меня минут двадцать, бывало, расспрашивал - что, каков Петенька? здоров
ли он? в каком именно расположении духа и не занимается ли чем-нибудь
важным? Что он именно делает? Пишет ли или размышлениями какими занимается?
Когда я его достаточно ободряла и успокоивала, то старик наконец решался
войти и тихо-тихо, осторожно-осторожно отворял двери, просовывал сначала
одну голову, и если видел, что сын не сердится и кивнул ему головой, то
тихонько проходил в комнату, снимал свою шинельку, шляпу, которая вечно у
него была измятая, дырявая, с оторванными полями, - все вешал на крюк, все
делал тихо, неслышно; потом садился где-нибудь осторожно на стул и с сына
глаз не спускал, все движения его ловил, желая угадать расположение духа
своего Петеньки. Если сын чуть-чуть был не в духе и старик примечал это, то
тотчас приподымался с места и объяснял, "что, дескать, я так, Петенька, я на
минутку. Я вот далеко ходил, проходил мимо и отдохнуть зашел".
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|