Бедные люди   ::   Достоевский Федор Михайлович

Может быть, ему было только любопытно сначала;

впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же простым, прямым

чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова,

мое внимание и отвечал на все это тем же вниманием, так же дружелюбно и

приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой. Моему сердцу было

так тепло, так хорошо!.. Я не скрывалась, не таилась ни в чем; он все это

видел и с каждым днем все более и более привязывался ко мне.

И право, не помню, о чем мы не переговорили с ним в эти мучительные и

вместе сладкие часы наших свиданий, ночью, при дрожащем свете лампадки и

почти у самой постели моей бедной больной матушки?.. Обо всем, что на ум

приходило, что с сердца срывалось, что просилось высказаться, - и мы почти

были счастливы... Ох, это было и грустное и радостное время - все вместе; и

мне и грустно и радостно теперь вспоминать о нем. Воспоминания, радостные

ли, горькие ли, всегда мучительны; по крайней мере так у меня; но и мучение

это сладостно. И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно,

грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный

вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от

зноя дневного.

Матушка выздоравливала, но я еще продолжала сидеть по ночам у ее

постели. Часто Покровский давал мне книги; я читала, сначала чтоб не

заснуть, потом внимательнее, потом с жадностию; передо мной внезапно

открылось много нового, доселе неведомого, незнакомого мне.