Солнышко моё   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Когда Галя пыталась добиться от него признания, он тоже становился навытяжку, и огромными карими круглыми глазами так честно и преданно смотрел на нее, что она терялась, не зная, что с ним делать. Она знала, что он обманывает. Ведь Саша всюду оставлял «улики»: то спички, то обгоревшие самолетики из серебрянки, то проволоку.

После очередного наказания Галя решила еще раз побеседовать с ним по душам. Саша очень внимательно слушал ее, как всегда лежа, в самой удобной для него позе. Вдруг он как ужаленный подскочил с пола и завизжал так, что Галя оторопело заморгала глазами и умолкла. Слезы фонтаном полились из Сашиных глаз. Он весь трясся, размахивал руками и, задыхаясь, кричал:

— Я же не знал, что это называется «обманывать». Я вообще не понимал, что такое врать. За что меня наказывали? Так нечестно! Объяснять надо. Вы обязаны понимать детей!

Чтобы остановить истерику, Галя обняла Сашу и крепко прижала к себе. Он постепенно угомонился, сел за игрушки, но долго еще из угла слышалось его недовольное бурчание. Саша очень добрый и отходчивый мальчик. Но, очевидно, сильно потрясло его то, что взрослые наказывали его напрасно.

Сашок различал, когда человек ему по обязанности что-то делает, а когда — по душе. Я наблюдала его трогательную привязанность к тем няням, которые хоть иногда были немного добры к нему. Как же он бывал благодарен за крохи доброты, которые ему перепадали! Он целовал, обнимал доброго человека, кто бы им ни был, называл его самыми ласковыми словами, говорил комплименты. Да, комплименты. Не грубую прямую похвалу или лесть, а именно комплименты. Делать это он умел ненавязчиво, как бы вскользь.