Страница:
149 из 233
Потом, когда шла к себе в комнату, думала: «Почему все-таки она подошла ко мне? Может, ее непонимают, как и меня девочки из комнаты? Или почувствовала, что я не стану осмеивать, сплетничать, как некоторые. Ведь такого человека надо именно почувствовать!»
Картины
Когда на улице холодно, я люблю бродить по детдому. Зашла на кухню. Старые тети чистят картошку.
– Зачем пришла? – спрашивают.
– Не знаю. Не могу сидеть на одном месте. Люблю разговаривать со взрослыми.
– Глаза у тебя – васильки и ресницы длинные. Видно родители красивые были. Губошлепом дразнят?
– Нет. «Губатая».
– Иди отсюда. Не положено маленьким на кухне торчать. Еще кипятком ошпаришься. Отвечай тогда за тебя.
Иду дальше. В коридоре, напротив окна, висит картина Айвазовского «Девятый вал». Очень странная картина, зловещая, жуткая – люди ведь гибнут – и одновременно прекрасная. Как такое можно понять – красота и страх рядом? Так же не должно быть? Но ведь есть.
Я часто стою возле этой картины с чувством непонятного трепета. Она меняется в зависимости от погоды. Именно в солнечный день она становится особенно непонятной. Яркие, огромные, удивительные и совсем не страшные волны – и ужас на лицах людей, цепляющихся за обломки корабля! А в пасмурную погоду все правильно и трагично – страх и темные громады волн, крохотные беззащитные люди и неизбежная бесконечно глубокая пучи-на.
В деревенском детдоме я часто чувствовала себя, как эти обреченные люди, пока не появилась практикантка Галя.
|< Пред. 147 148 149 150 151 След. >|