JК
Уроки на скамейке :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 150 из 233Акогда она уехала, мне все равно было уже легче, потому что я подросла, и страхи уменьшились….
Заглянула в приоткрытую дверь, на которой написано: «Красный уго-лок» и увидела на стене две картины «Сирень у окна» и «Три богатыря». Я опешила от неожиданного совпадения и охваченная волнением присела на стул. Надо же! Ведь именно такие картины висели на кухне у бабы Мавры! Но те были старые, без рам, просто на картоне и прибиты к стене над плитой гвоздиками. На меня словно пахнуло теплом кухни и рук бабы Мавры, я услышала ее басистый голос – родной и грустный. Радостной волной окутало меня. «Будто там, у бабушки, побывала». И дорожки на полу в этой комнате такие же темно-красные с синей полоской. Только здесь новее, не линялые. И вспомнились грустные глаза доктора, когда мы болели гриппом, и выражение лица воспитательницы, которая впервые обозвала меня подкидышем, короткие рыжие волосы, широкое лицо и синие глаза Валентины Серафимовны, злые даже в ту минуту, когда держала на руках сына. Помню доброе лицо тети Маши, покрытое светлым пушком, и твои руки, Витек, когда ты вытирал мне слезы, твои острые локти….
Сердце маленькое, с кулачек. Оно только сообщает мне: больно… или радостно, а душа большая, в ней все помещается. Она накопляет, накопляет…. Все события записаны в ней буквами разного цвета и размера. Там читаю: «Баба Мавра говорила, что добрый должен быстро прощать».
Заглянула в приоткрытую дверь, на которой написано: «Красный уго-лок» и увидела на стене две картины «Сирень у окна» и «Три богатыря». Я опешила от неожиданного совпадения и охваченная волнением присела на стул. Надо же! Ведь именно такие картины висели на кухне у бабы Мавры! Но те были старые, без рам, просто на картоне и прибиты к стене над плитой гвоздиками. На меня словно пахнуло теплом кухни и рук бабы Мавры, я услышала ее басистый голос – родной и грустный. Радостной волной окутало меня. «Будто там, у бабушки, побывала». И дорожки на полу в этой комнате такие же темно-красные с синей полоской. Только здесь новее, не линялые. И вспомнились грустные глаза доктора, когда мы болели гриппом, и выражение лица воспитательницы, которая впервые обозвала меня подкидышем, короткие рыжие волосы, широкое лицо и синие глаза Валентины Серафимовны, злые даже в ту минуту, когда держала на руках сына. Помню доброе лицо тети Маши, покрытое светлым пушком, и твои руки, Витек, когда ты вытирал мне слезы, твои острые локти….
Сердце маленькое, с кулачек. Оно только сообщает мне: больно… или радостно, а душа большая, в ней все помещается. Она накопляет, накопляет…. Все события записаны в ней буквами разного цвета и размера. Там читаю: «Баба Мавра говорила, что добрый должен быстро прощать».