JК
Проталины :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 51 из 242Ко мне подбежала немая тетя Маня и, размахивая кулаками в сторону моего обидчика, зажестикулировала:
– Сейчас его мамаше скажу…
Я перебила ее, показав, что сама упала. Оступилась. Она удивленно и неодобрительно покачала головой, объясняя: «Наказывать надо хулиганов, чтобы неповадно было».
Дома обмыла рану с мылом и попросила извинение за грязное платье. Конечно, мне было больно, но виду не показала. Оля растерянно смотрела, как я спокойно промокаю бинтом кровь. Она от испуга даже не спросила, что со мной случилось, только за зеленкой кинулась.
А я небрежно сказала:
– Заживет как на собаке. Папе не говорите.
И все было бы хорошо. Только никак я не могла понять, за что Витька на меня накинулся? Я же хотела ему помочь. «Каждый детдомовец спасибо сказал бы за лишний кусок хлеба, да еще сдобного. Странные эти домашние, доброты не понимают. Чем его разозлила?» – мучительно соображала я. Но ничего не приходило в голову.
Вечером того же дня я совершала обычный обход знакомой территории. Смотрю, Витька изображает на тротуаре и стенах домов единственное слово, которое научился писать. Я стала ходить за ним и мелом исправлять первую букву. Одной черточкой матерное слово превращала в нормальное. Я была очень довольна собой, ведь делала доброе дело в воспитании мальчишки и в «украшении» улицы!
Витька, застав меня за этим занятием, удивленно сказал:
– Видел дур, но такую – в первый раз.
– От дурака слышу, – парировала я обижено.
– А ты дура в квадрате.
– Сейчас его мамаше скажу…
Я перебила ее, показав, что сама упала. Оступилась. Она удивленно и неодобрительно покачала головой, объясняя: «Наказывать надо хулиганов, чтобы неповадно было».
Дома обмыла рану с мылом и попросила извинение за грязное платье. Конечно, мне было больно, но виду не показала. Оля растерянно смотрела, как я спокойно промокаю бинтом кровь. Она от испуга даже не спросила, что со мной случилось, только за зеленкой кинулась.
А я небрежно сказала:
– Заживет как на собаке. Папе не говорите.
И все было бы хорошо. Только никак я не могла понять, за что Витька на меня накинулся? Я же хотела ему помочь. «Каждый детдомовец спасибо сказал бы за лишний кусок хлеба, да еще сдобного. Странные эти домашние, доброты не понимают. Чем его разозлила?» – мучительно соображала я. Но ничего не приходило в голову.
Вечером того же дня я совершала обычный обход знакомой территории. Смотрю, Витька изображает на тротуаре и стенах домов единственное слово, которое научился писать. Я стала ходить за ним и мелом исправлять первую букву. Одной черточкой матерное слово превращала в нормальное. Я была очень довольна собой, ведь делала доброе дело в воспитании мальчишки и в «украшении» улицы!
Витька, застав меня за этим занятием, удивленно сказал:
– Видел дур, но такую – в первый раз.
– От дурака слышу, – парировала я обижено.
– А ты дура в квадрате.