Страница:
60 из 242
Он, она и любовь. Музыка звучит то очень тихо, то чуть громче, в зависимости от действий, происходящих на сцене, но напряженный трагизм ее не исчезает. Он берет мое сердце в тиски и медленно, мягко отпускает, жалея струны моей души. Но я все равно не успеваю полностью расслабиться от одной истории к другой, поэтому сжимаюсь и сжимаюсь в пружину. Глянула в зал. Женщины (их было большинство) плакали. Пружина лопнула. Я тоже залилась слезами и тихонько, на коленках выползла из домика, чтобы выплакать боль несчастных семей и свою боль.
Когда все разошлись, ко мне подошел руководитель.
– Я приметил тебя. Можешь рассказать свои впечатления?
– Могу,– тихо ответила я.
Он внимательно слушал, и что-то очень быстро записывал.
– Ты плачешь, когда звучит похоронная музыка?
– Да.
– Ты провожала кого-нибудь из родных в последний путь?
– Нет. Я детдомовская.
– Значит раненая. Послушай, так я записал твой рассказ?
«Дети играли трагедии взрослых. Они просили взрослых понять их, вспомнить себя, вернуться к своим сердцам. И, глядя на них, взрослые в зале, наверное, увидели свою жизнь иначе. Может, они задумались на миг, как тяжело детям видеть своих родных в их ничтожестве, в слабостях? Ноют сердца и страдают их души. Детям хочется гордиться родителями, любить радостно, а не с тоской и жалостью. Взрослый мир – мир безрадостной суеты, ежедневных забот.
|< Пред. 58 59 60 61 62 След. >|