JК
Белое и черное :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 137 из 199Открытый ротик делал выражение усталого личика беззащитным.
Вдруг гостья, решительно встала и накинула шарф на голову.
– Вы куда? – спросил дядя Никита.
– В больницу. Алеша, приготовь деревянные сани, те, на которых снег утром возил в огород.
– Ночью заплутаете, туда, я слышал, километров пять полем будет, – засомневался дядя Никита.
– Мы с Алешей пойдем, а вы здесь оставайтесь. Может, удастся с больницей связаться, – твердо сказала Валентина Ивановна, и стала собирать одеяла.
Соню вместе с матрацем перетащили в сани. За всю дорогу не произнесли ни слова. Только, не сговариваясь, останавливались, и по очереди подходили к саням слушать дыхание больной. По селу дорога протоптана, а в поле сплошные наметы. Добрались до посадок. Голые деревья не спасали от ветра, но Леша не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Одно слово сверлило измученную голову: «Успеть бы». Сердце его дрогнуло при мысли о родителях. Слезы полились по холодным щекам. Он сжал зубы, рыдания захлопнулись в груди, сотрясая ее. И только иногда он сглатывал леденящий воздух судорожными, короткими глотками. Валентина Ивановна остановилась, и мысли Алеши сразу обратились к Сонечке. Вытер слезы жесткой, домашней вязки рукавицей и наклонился над сестричкой. Дышит. Снял рукавицы, потрогал за воротником. Шея горячая. Уронил рукавицу в снег и тут же подхватил. Этой осенью мама связала. А папа валенки подшил черной кожей. А еще…. Опять душат слезы: «Не уберег, виноват».
Вдруг гостья, решительно встала и накинула шарф на голову.
– Вы куда? – спросил дядя Никита.
– В больницу. Алеша, приготовь деревянные сани, те, на которых снег утром возил в огород.
– Ночью заплутаете, туда, я слышал, километров пять полем будет, – засомневался дядя Никита.
– Мы с Алешей пойдем, а вы здесь оставайтесь. Может, удастся с больницей связаться, – твердо сказала Валентина Ивановна, и стала собирать одеяла.
Соню вместе с матрацем перетащили в сани. За всю дорогу не произнесли ни слова. Только, не сговариваясь, останавливались, и по очереди подходили к саням слушать дыхание больной. По селу дорога протоптана, а в поле сплошные наметы. Добрались до посадок. Голые деревья не спасали от ветра, но Леша не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Одно слово сверлило измученную голову: «Успеть бы». Сердце его дрогнуло при мысли о родителях. Слезы полились по холодным щекам. Он сжал зубы, рыдания захлопнулись в груди, сотрясая ее. И только иногда он сглатывал леденящий воздух судорожными, короткими глотками. Валентина Ивановна остановилась, и мысли Алеши сразу обратились к Сонечке. Вытер слезы жесткой, домашней вязки рукавицей и наклонился над сестричкой. Дышит. Снял рукавицы, потрогал за воротником. Шея горячая. Уронил рукавицу в снег и тут же подхватил. Этой осенью мама связала. А папа валенки подшил черной кожей. А еще…. Опять душат слезы: «Не уберег, виноват».