Белое и черное   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Поднял-таки двух коровушек. Погнал к стаду. От радости еще пуще слезами умылся. На речке, на переправе коровки воды попили и тут же свалились. Опять кинулся их поднимать. А потом побежал в деревню. Заскочил в крайнюю хату, умоляя и плача, упросил хозяйку мужиков собрать. А сам к стаду помчался гонять больных коров.

Сбежались мужики, благо выходной был. Прирезали буренушку с разрешения хозяйки. Свезли к ней во двор.

Домой Митя шел, ни жив, ни мертв: «Ну, сдерет папаня с меня шкуру, денег-то не прибавится в дому! – еле волоча ноги, думал Митя. – Как же я заснул? Всегда же в пять встаю. Дождь видать замаял. Не присел до обеда ни разу. Так этим не оправдаешься. Упустил скотину. Хоть под поезд кидайся».

Отец встретил у калитки. Мать скрылась в хате, значит, не будет защищать. Стегал на совесть. Вся улица слышала.

Мясо хозяйка продала. Отец отвел ей свою двухлетку. На следующий год должна быть стельной. А уж это лето быть бабусе без своего молока. Жалко Мите свою телушку. Но отец отрезал:

– Старика она похоронила, сынов война забрала. Кто ее от таких как ты бестолочей, оградит? В одиннадцать лет пора бы ответственность понимать.

Митя понуро молчал. Виноват.

А я думала: «Как быстро приходится взрослеть деревенским детям!







БУРЯ







Этим летом я подружилась с Верой. Ее мама тоже учительница. С Верой мы часто сидим в нашем палисаднике в шалаше из «елочек» и беседуем.