Белое и черное   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Скотина чувствует страх человека. А у меня жуткий азарт появляется от сознания того, что командую этой махиной. Азарт отметает страх, но не разум. Я будто начинаю понимать, как он поведет себя. И от этого еще уверенней себя ощущаю. Знаешь, как меня мужики нашего села уважали! Быков на вспашку и за дровами без очереди давали.

– Отдохнула? Попробуй встать.

Я медленно поднялась. Стоять могла только в позе «ноги циркулем».

– Дойдешь сама? Помочь отвести коня на луг? – заботливо предложил мой новый знакомый.

– Не надо. Спасибо тебе. Чей ты?

– Мы этим летом из Мордовии переехали. Сытней в ваших краях.

– Ну, пока, – сказала я, нащупывая за пазухой путы.

Но Коля уверенно положил руку на шею Чардаша и пошел рядом.

– Вдруг опять взбрыкнет, отвечай тогда за тебя, – улыбнулся он.

Страх прошел, но мне было приятно идти с уверенным в себе кареглазым крепышом. И я не стала возражать.

– С кем ты приехал? – нарушила я молчание.

– С родителями. Папа – инвалид войны, мама раньше была поварихой в колхозе, а теперь на ферме работает. Я маленьким в ясли ходил. Из яслей в ветлы убегал и солдатиков пас. Строил им дом, изгородь. Мог целыми днями там играть. Когда подрос, желуди для семьи собирал. Мы их сушили и дробили. Они на вкус как мыло. Бывало, как поем их, в желудке тяжело становилось, но зато голода не чувствовал. Я сам на дуб залезал и тряс ветки. Семь лет мне было.