Пробуждение   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Бог намочит, бог и высушит.

Прошли поле, березовую рощу, еще поле, посадки. Вот и наш объект. Здесь уже кипела утренняя суета. Колготились работницы, ученики толпились у изгороди. Перед нами огромный загон, покрытый слоем навоза. От дождя он раскис, и я порадовалась, что бабушка догадалась дать мне резиновые сапоги. Запахи, конечно, не парфюмерные.

– Тройной одеколон захватила? – серьезно спрашивает Сашка Гаманов, еле сдерживая распирающий его смех.

– У меня «Парижская сирень», – отшучиваюсь я.

Заходим в курятник. Вонь сшибает с ног. По стеночке выбралась во двор. Пришла в себя. Гляжу, рядом со мной еще несколько одноклассников. Кое-кого тошнит. Одна птичница подошла к нам:

– Не волнуйтесь, скоро принюхаетесь.

Опять вошли. Немного легче, но все равно дурнота не проходит. Отвлеклись работой: ловили в сарае кур, засовывали им в клюв желтые крупные желатиновые шарики и выбрасывали «леченых» во двор. Перепуганные куры квохтали, били нас крыльями по лицу, перелетали с места на место, осыпая навоз белыми перьями. Провозились допоздна. Об обеде в грязи и «тошниловке» не могло быть речи. Закончили отлов, отошли от фермы метров на сто, распластались на лугу и, наверное, целый час приходили в себя.

– Как же бедные женщины там ежедневно работают? – сокрушались мы.

– Неужели нельзя создать нормальные условия? Там, наверное, и курам гадко жить, если мы чуть в обморок не падали.