JК
Пробуждение :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 230 из 261Конечно, шары я себе катала размером поменьше, зато успевала дважды сбегать, пока мужчины по разу. Я изо всех сил старалась доказать, что могу работать не хуже взрослых, и частенько тащила шар, который был для меня тяжеловат. Но виду не показывала. Женщины ахали и говорили:
– Хлеб-девка, золото-девка! Бедовая дивчина!
Для меня их похвала звучала музыкой. В нашей семье не часто услышишь одобрение. Похвалят, если сделаешь что-либо особенное, неожиданное. Я работала неутомимо, самозабвенно, с удовольствием ощущая силу рук.
Работа близилась к концу, и мать с бабушкой принялись расставлять во дворе столы и скамейки. Мужчины приободрились и повеселели. Женщины шутили:
– Водочкой пахнет, огурчиками?
– Восполнять силы горючим требуется, – добродушно отзывались их мужья.
Подошел к плетню вялый как весенняя муха дядя Володя Постников с нашей улицы. Уже чуть навеселе. Вид у него был запущенный, какой-то зыбкий и подозрительно непривлекательный. К тому же он источал мерзкий запах. Неуклюжие мысли долго беспомощно толкались в его маленькой лысоватой голове, и, наконец, он выдавил пугливо и льстиво:
– Бог на помочь.
– Вовремя! Вожделенной бутылочкой запахло что ли? Сгинь, нечистая сила! – поморщился дядя Сеня.
– Не пью я больше, – нервно зевая, прошепелявил в оправдание назойливый гость
– Да и мы не пьем, а лечимся, – весело встрял дядя Егор, отец Вали Гандлер.
– Хлеб-девка, золото-девка! Бедовая дивчина!
Для меня их похвала звучала музыкой. В нашей семье не часто услышишь одобрение. Похвалят, если сделаешь что-либо особенное, неожиданное. Я работала неутомимо, самозабвенно, с удовольствием ощущая силу рук.
Работа близилась к концу, и мать с бабушкой принялись расставлять во дворе столы и скамейки. Мужчины приободрились и повеселели. Женщины шутили:
– Водочкой пахнет, огурчиками?
– Восполнять силы горючим требуется, – добродушно отзывались их мужья.
Подошел к плетню вялый как весенняя муха дядя Володя Постников с нашей улицы. Уже чуть навеселе. Вид у него был запущенный, какой-то зыбкий и подозрительно непривлекательный. К тому же он источал мерзкий запах. Неуклюжие мысли долго беспомощно толкались в его маленькой лысоватой голове, и, наконец, он выдавил пугливо и льстиво:
– Бог на помочь.
– Вовремя! Вожделенной бутылочкой запахло что ли? Сгинь, нечистая сила! – поморщился дядя Сеня.
– Не пью я больше, – нервно зевая, прошепелявил в оправдание назойливый гость
– Да и мы не пьем, а лечимся, – весело встрял дядя Егор, отец Вали Гандлер.