JК
Лестница надежд :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 283 из 670И вот появляется моя мама в группе и назидательно так говорит:
– Фима, не отпирайся, ты должен мне все рассказать.
– Ничего не знаю, – отвечаю я хмуро.
– Выйдем, поговорим, – требует мама жестко.
Вышли, а я ей опять:
– Ничего не знаю.
– Ты же не умеешь врать. По носу вижу. Отчего краснеешь?
Я действительно терпеть не могу ложь.
– Мама, – говорю, – если бы даже знал, все равно не сказал бы. Ты же меня на подлость толкаешь, – возразил я.
После этого случая ребята мне поверили. Многое знал, но никогда ничего не говорил воспитателям. А тут со мной стряслось…. Сам украл. Первый раз в жизни. Помню, дня два почти ничего не ел. Очень был голоден. Нужда и беда – плохие советчики. Залез в соседский огород, сорвал дыню и съел. Соседка рассказала маме. Она ко мне взволнованно:
– Это правда? Как ты мог?!
И так она это сказала, что все во мне перевернулось. Позор! Ужас! Я сознался. Она схватила полотенце, замахнулась и … швырнула его на пол. Мы вместе заплакали. На всю жизнь запомнил: никогда не брать чужого. В двенадцать лет понял, что всего должен добиваться сам. Начал работать, чтобы в детдоме миску каши есть с чистой совестью, не отрывать от детдомовских детей. Плакаты писал, оформлял уголки, классы. Учился видеть, слушать и слышать. Понял, что в жизни не всегда поступаешь, как хочешь. Дома маме помогал. Помню, как-то пирожки испек, чем очень удивил ее. Не чувствовал себя нахлебником, – просто добавил Ефим Борисович.
– Фима, не отпирайся, ты должен мне все рассказать.
– Ничего не знаю, – отвечаю я хмуро.
– Выйдем, поговорим, – требует мама жестко.
Вышли, а я ей опять:
– Ничего не знаю.
– Ты же не умеешь врать. По носу вижу. Отчего краснеешь?
Я действительно терпеть не могу ложь.
– Мама, – говорю, – если бы даже знал, все равно не сказал бы. Ты же меня на подлость толкаешь, – возразил я.
После этого случая ребята мне поверили. Многое знал, но никогда ничего не говорил воспитателям. А тут со мной стряслось…. Сам украл. Первый раз в жизни. Помню, дня два почти ничего не ел. Очень был голоден. Нужда и беда – плохие советчики. Залез в соседский огород, сорвал дыню и съел. Соседка рассказала маме. Она ко мне взволнованно:
– Это правда? Как ты мог?!
И так она это сказала, что все во мне перевернулось. Позор! Ужас! Я сознался. Она схватила полотенце, замахнулась и … швырнула его на пол. Мы вместе заплакали. На всю жизнь запомнил: никогда не брать чужого. В двенадцать лет понял, что всего должен добиваться сам. Начал работать, чтобы в детдоме миску каши есть с чистой совестью, не отрывать от детдомовских детей. Плакаты писал, оформлял уголки, классы. Учился видеть, слушать и слышать. Понял, что в жизни не всегда поступаешь, как хочешь. Дома маме помогал. Помню, как-то пирожки испек, чем очень удивил ее. Не чувствовал себя нахлебником, – просто добавил Ефим Борисович.