Лестница надежд   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Знаешь, я всегда чувствую бессознательную потребность в доброте, мне хочется, чтобы детям говорили: «милая», «дорогая», а иногда даже «мое очарование»; чтобы день в детдоме начинался с приветствия: «доброе утро», а не «подъем!» и тогда у всех сразу появлялось бы хорошее настроение. Разве после таких слов дети могли бы грубить? Хочется, чтобы не подавляли, не принижали, не игнорировали, чтобы уважали, как с равными обращались. Бережно относились к чувствам детей. Не нужно быть пророком, чтоб понимать такое…. Но это дилетантские глупости, зыбкий мираж мечтаний, который безрассудно царствует в наших головах. Детские наивные зори, причуды!

Ведь согласись, изначально тяжкая, нескладная жизнь у детдомовцев, одиноких ничейных зажатых, без веры в красивую мечту. Робкая надежда на счастье, конечно, теплится у каждого. Украдкой мечтаем, даже своему сердцу не доверяем. Неистребимо желание быть любимыми…. Детство отзвенело, но не ушли из души детские желания. Видно не только мечты, и жизнь теряется в вираже вселенной. Пронесла я через все детство тоску многострадальную.

Лена понизила голос и задумчиво, будто не для меня продолжила:

– Мне кажется, что самое большое счастье для ребенка, когда за столом большая дружная семья и все улыбаются. Наверное, каждому ребенку хочется, чтобы его прижала к себе мать и сказала теплые слова, пожалела. Или хотя бы другой какой-то очень добрый человек. Пусть даже не обнимет, а просто увлечет каким-либо хорошим, интересным делом, а потом похвалит. Ну, совсем чуть-чуть…. Всем нам грезится счастье, всем хочется покоя. А получаем в основном всплески сожалений, потому что изгои.