Лестница надежд   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

– Отстань, урод! Оголтелый дурак! Чокнулся совсем! Разве можно смеяться над тем, чего не понимаешь, чего не чувствуешь? Это же признак глупости. Опять в носу свербит! Чего выставляешься, трепло? Корчишь из себя принца заморского. Не пойму тебя, хоть тресни! Приносишь всякую дребедень, на лету схватываешь всякую гадость. Почему? Хоть бы раз что-нибудь путное рассказал. Чего ошиваешься тут? Закругляйся. Не путайся под ногами, непутевый неслух! Брысь под лавку, отребье чертово, а то схлопочешь затрещину, – так живописно, многословно и сердито Лена накинулась на Вовку.

Тот вмиг свернулся в пружину и выстрелил в другую компанию. «Плюй на него, береги свое здоровье. Дался тебе этот дебил». – Это Леша мотнул головой в сторону Вовки и подал Лене яблоко.

Она откусила и скривилась:

– Кислое, аж задницу морщит!

– Ни черта ты не понимаешь! Там же витамины! – обиделся Леша и ушел.

– Ну и фразочки из тебя выскакивают! И с какой холодной мрачностью произносишь грубости и заковыристые словечки! Здорово получается! Я бы так не смогла, – удивилась я. – Ты не переборщаешь с эпитетами? А мы, если в школе едим что-то кислое, говорим: «Ой! Москва-Пекин!» или «Москву вижу!»

– Порицаешь подобное поведение? Зря. Я не острю специально. Шутки у меня сами с языка слетают, а вот когда злюсь, то думаю, как бы погрубее, пожестче сказать. Когда смотришь на жизнь через решетку железной ограды, не очень-то хочется красиво выражаться, – тяжело вздохнула Лена.

– Нельзя судьбой свое поведение объяснять.