JК
Лестница надежд :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 413 из 670Так любое зло оправдать можно, – не согласилась я.
– Знаю. Лидия Ивановна говорила, что человек от животного отличается правом на выбор. Мне иногда хочется быть похожей на нее, но не хватает силы воли учиться отлично.
– Мне проще. Когда я устаю, то стараюсь учиться для родителей, чтобы не расстраивать их.
– А какое наказание родителей для тебя самое тяжелое?
– Когда говорят: «Иди спать, а завтра побеседуем». Чего только ни передумаешь, пока заснешь! Ожидание наказания подчас больнее самого наказания. Я понимаю, ребенку полезно осмысливать свои поступки, но для меня – лучше бы сразу отругали, потому что от ночных размышлений настроение очень портится. Я же себя сильнее осуждаю, чем родители, – объяснила я.
– Я боюсь будущего. У меня часто бывает подавленное настроение. Я всегда ожидаю только плохого, поэтому на любое замечание грублю, – заговорила Лена обиженным тоном. – Я не бяка. Защищаю маленьких, беру вину подруг на себя, потому что считаю это геройством. Оно же толкает меня на безрассудные поступки, колкие слова. Меня наказывают. И все равно сквозь безрезультатность моих действий и безысходность неудач просачивается радость оттого, что я права, заступилась, не прошла мимо их беды, совершила поступок в защиту чести, достоинства, правды!
Мне за другого вступиться в сто раз легче. Я бойкая, если надо кому-то помочь. А для себя – робкая, застенчивая. Зимой по выходным дням вожатая Людмила выдавала нам санки и лыжи.
– Знаю. Лидия Ивановна говорила, что человек от животного отличается правом на выбор. Мне иногда хочется быть похожей на нее, но не хватает силы воли учиться отлично.
– Мне проще. Когда я устаю, то стараюсь учиться для родителей, чтобы не расстраивать их.
– А какое наказание родителей для тебя самое тяжелое?
– Когда говорят: «Иди спать, а завтра побеседуем». Чего только ни передумаешь, пока заснешь! Ожидание наказания подчас больнее самого наказания. Я понимаю, ребенку полезно осмысливать свои поступки, но для меня – лучше бы сразу отругали, потому что от ночных размышлений настроение очень портится. Я же себя сильнее осуждаю, чем родители, – объяснила я.
– Я боюсь будущего. У меня часто бывает подавленное настроение. Я всегда ожидаю только плохого, поэтому на любое замечание грублю, – заговорила Лена обиженным тоном. – Я не бяка. Защищаю маленьких, беру вину подруг на себя, потому что считаю это геройством. Оно же толкает меня на безрассудные поступки, колкие слова. Меня наказывают. И все равно сквозь безрезультатность моих действий и безысходность неудач просачивается радость оттого, что я права, заступилась, не прошла мимо их беды, совершила поступок в защиту чести, достоинства, правды!
Мне за другого вступиться в сто раз легче. Я бойкая, если надо кому-то помочь. А для себя – робкая, застенчивая. Зимой по выходным дням вожатая Людмила выдавала нам санки и лыжи.