Лестница надежд   ::   Шевченко Лариса Яковлевна

Торопишься получить неотвратимое наказание? Хочешь испытать на собственной шкуре? После зрелого размышления… может пригвоздить тебя у доски к позорному столбу?» (Опять слышу чей-то тихий насмешливый ответ: «Какая честь!»)

Все мы вдоль и поперек изучили этот поток фраз. «Драгоценные перлы!» Они уже не трогают. Уровень шума не снижается.

Вера Николаевна смотрит на учеников мутными тоскливыми растерянными глазами, потом в сердцах плюет и выбегает из класса. Класс мгновенно замолкает. Возникает неловкая пауза. Это момент раскаяния. Многим жаль пожилую учительницу. Раздается приглушенный шепот: «Сама виновата, зануда…». Опять тишина. Меня томит ощущение сопричастности. «Какие мы все-таки жестокие! – переживаю я молча.

На перемене зашла в учительскую за журналом, а там сидела веселая Вера Николаевна и уминала картошку с солеными огурцами. Лицо до странности безмятежное. Как будто ничего не произошло, не было серии жутких неприглядных постыдных моментов, не было сорванного урока…. Я из-за нее переживала, а ей хоть бы что?! Ее ничего не волнует?! Где страдальческий тон и тяжкие вздохи? Впредь не стану ее защищать. Почему-то в памяти всплыла дурацкая фраза: «Маразм крепчал»….

А что на вчерашнем уроке было? Сижу, скучаю, отключилась от событий в классе, вспоминаю библиотечные книжки про Америку, Грецию и Испанию: «В Греции страшная безработица. В Испании – беспрерывная героическая борьба за светлое будущее. В многоэтажной Америке всюду жуткие страхи.