JК
Лестница надежд :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 516 из 670Во время ругани всегда открывается бездна гадкого. Я сама никогда не додумалась бы до таких мерзостей. Радость меркнет, когда такое проникает в сознание, окончательно исчезает искренность.
Извергавшиеся потоки грубых слов назойливо сверлили, въедливо раздирали уши. Тяжелые как каменья слова долбили голову. Я вытерпела грязные поношения в свой адрес, но длинная речь не успокоила мать. Она распалялась все больше. «Опять на мне зло срывает? Что еще сегодня случилось? Приступ ревнивой тирании? Отца застукала? Так невпервой”, – мелькнула тоскливая мысль, открывшая дорогу потоку недовольства. Но я тут же устыдилась своей пошлости, совесть принялась грызть. Я сдержалась, тесно увязывая поведение матери с событиями последних месяцев. К терзаниям совести примешивалось волнение и мучительная мысль о моей хоть и не большой, но все же вины.
– Где была? Где тебя носило, лодыря гоняешь? Докладывай обстоятельно, без утайки, – сквозь зубы злобно процедила мать, охваченная беспредметными подозрениями, отчужденная своими несчастиями.
Ее лицо сделалось безжизненным каменным.
– За медицинской справкой в поликлинику ходила, пролепетала я.
– Врешь! – суровым, властным голосом, всегда приводившим меня в трепет, гаркнула мать, не воспользовавшись моим искренним ответом. И прибавила с сарказмом: «Опять тонула в потоке любви?»
– А это причем здесь? Ничего подобного! Я правду говорю. Нет никакого резона мне врать.
Извергавшиеся потоки грубых слов назойливо сверлили, въедливо раздирали уши. Тяжелые как каменья слова долбили голову. Я вытерпела грязные поношения в свой адрес, но длинная речь не успокоила мать. Она распалялась все больше. «Опять на мне зло срывает? Что еще сегодня случилось? Приступ ревнивой тирании? Отца застукала? Так невпервой”, – мелькнула тоскливая мысль, открывшая дорогу потоку недовольства. Но я тут же устыдилась своей пошлости, совесть принялась грызть. Я сдержалась, тесно увязывая поведение матери с событиями последних месяцев. К терзаниям совести примешивалось волнение и мучительная мысль о моей хоть и не большой, но все же вины.
– Где была? Где тебя носило, лодыря гоняешь? Докладывай обстоятельно, без утайки, – сквозь зубы злобно процедила мать, охваченная беспредметными подозрениями, отчужденная своими несчастиями.
Ее лицо сделалось безжизненным каменным.
– За медицинской справкой в поликлинику ходила, пролепетала я.
– Врешь! – суровым, властным голосом, всегда приводившим меня в трепет, гаркнула мать, не воспользовавшись моим искренним ответом. И прибавила с сарказмом: «Опять тонула в потоке любви?»
– А это причем здесь? Ничего подобного! Я правду говорю. Нет никакого резона мне врать.