JК
Лестница надежд :: Шевченко Лариса Яковлевна
Страница: 59 из 670Когда Иван Стефанович снова давал задание написать на уроке стихи, заметку в газету или что-либо веселое, с юмором, мы каждый раз с удовольствием брались за дело. В классе стояла удивительная тишина. И только к концу урока, от желания поделиться своими «шедеврами», мы начинали шептаться и хихикать. Но все опять заканчивалось тем, что учитель собирал наши «труды» и забывал об их существовании. Даже прочитать не удосуживался! А о том, чтобы подробно ознакомиться, оценить, даже речи не шло. Мать как-то сказала отцу:
– Опять Иван Стефанович к уроку не успел подготовиться.
– А что ему готовиться? Учебник не прочитал? Не оправдал он наших надежд. Тоже мне, выпускник университета! – скептически повела я плечами.
– Специалист он никакой. И человек поверхностный. Может все от того, что не сумел найти себя, свое призвание? Знаешь, после войны в институты приходили мужчины с орденами, медалями, после госпиталей. Конечно, льготы у них были при поступлении, – объяснила мать.
«Улыбчивый Иван Стефанович, да безрадостный. Абсолютно невозможно заставить себя любить и уважать такого неинтересного учителя», – думала я с грустью.
А сегодня он спрашивал стихотворение Некрасова «На Волге». Поставил десять двоек тем, кто сидел, пригнувшись к партам, и больше никого к доске не вызвал. А мне так хотелось прочитать стихотворение вдохновенно, с болью! Чтобы в классе стояла звенящая тишина, и все почувствовали душу поэта так, как я ее понимаю. Того стоил великий стих! Но литератор безучастно смотрел на поднятые руки и на нетерпеливое ерзанье учеников.
– Опять Иван Стефанович к уроку не успел подготовиться.
– А что ему готовиться? Учебник не прочитал? Не оправдал он наших надежд. Тоже мне, выпускник университета! – скептически повела я плечами.
– Специалист он никакой. И человек поверхностный. Может все от того, что не сумел найти себя, свое призвание? Знаешь, после войны в институты приходили мужчины с орденами, медалями, после госпиталей. Конечно, льготы у них были при поступлении, – объяснила мать.
«Улыбчивый Иван Стефанович, да безрадостный. Абсолютно невозможно заставить себя любить и уважать такого неинтересного учителя», – думала я с грустью.
А сегодня он спрашивал стихотворение Некрасова «На Волге». Поставил десять двоек тем, кто сидел, пригнувшись к партам, и больше никого к доске не вызвал. А мне так хотелось прочитать стихотворение вдохновенно, с болью! Чтобы в классе стояла звенящая тишина, и все почувствовали душу поэта так, как я ее понимаю. Того стоил великий стих! Но литератор безучастно смотрел на поднятые руки и на нетерпеливое ерзанье учеников.