JК
Нечаянная Радость :: Могилевцев Сергей
Страница: 9 из 22Скажите, а что, мое положение действительно такое серьезное?
- Более чем, – рявкнул неожиданно следователь, и даже стукнул кулаком по столу, – более чем! Если говорить честно, то оно вообще безнадежно, и ваше запирательство в данном случае только лишь отягощает вашу вину!
- Вы хотите, чтобы я вам врал?
- Нет-нет, – сразу же смягчился следователь, – мне врать не надо. Я ведь не такой, как другие, не ломаю пальцы, и не грожусь изнасиловать ваших родственников: прямо здесь, в тюремной камере, на ваших глазах. Другие сплошь и рядом грозятся, а я пытаюсь работать гуманно, хоть вы и не знаете, чего мне это стоит!
- Я знаю, – ответил он следователю, – я ведь писатель.
- Да ничего вы вообще не знаете, и не понимаете в жизни, – презрительно скривился следователь, изучающее глядя на него сверху вниз, – ничего вы вообще не знаете и не понимаете в жизни, хоть и тщитесь доказать нам какую-то истину. Вы думаете, я не читал всех ваших дешевых книжек, в том числе и ту, что вы увидели в газетном киоске? Да читал я их всех, как облупленных, в том числе и ваши самиздатовские творения, от первой страницы и до последней, и знаю обо всем, что вы думаете!
- Приятно встретить в этих стенах своего читателя.
- Не ерничайте, пожалуйста, – скривил губы следователь, – не ерничайте, прошу вас! И не переходите, прошу вас, рамок приличия! Все же здесь я следователь, а не вы, и именно я волен решать, когда вам можно отвечать, а когда нельзя!
- Простите меня, – ответил он, – я сказал не подумав, прошу не записывать это в протокол.
- Да я вообще не веду никаких протоколов, – опять почему-то засуетился и закричал на него следователь.
- Более чем, – рявкнул неожиданно следователь, и даже стукнул кулаком по столу, – более чем! Если говорить честно, то оно вообще безнадежно, и ваше запирательство в данном случае только лишь отягощает вашу вину!
- Вы хотите, чтобы я вам врал?
- Нет-нет, – сразу же смягчился следователь, – мне врать не надо. Я ведь не такой, как другие, не ломаю пальцы, и не грожусь изнасиловать ваших родственников: прямо здесь, в тюремной камере, на ваших глазах. Другие сплошь и рядом грозятся, а я пытаюсь работать гуманно, хоть вы и не знаете, чего мне это стоит!
- Я знаю, – ответил он следователю, – я ведь писатель.
- Да ничего вы вообще не знаете, и не понимаете в жизни, – презрительно скривился следователь, изучающее глядя на него сверху вниз, – ничего вы вообще не знаете и не понимаете в жизни, хоть и тщитесь доказать нам какую-то истину. Вы думаете, я не читал всех ваших дешевых книжек, в том числе и ту, что вы увидели в газетном киоске? Да читал я их всех, как облупленных, в том числе и ваши самиздатовские творения, от первой страницы и до последней, и знаю обо всем, что вы думаете!
- Приятно встретить в этих стенах своего читателя.
- Не ерничайте, пожалуйста, – скривил губы следователь, – не ерничайте, прошу вас! И не переходите, прошу вас, рамок приличия! Все же здесь я следователь, а не вы, и именно я волен решать, когда вам можно отвечать, а когда нельзя!
- Простите меня, – ответил он, – я сказал не подумав, прошу не записывать это в протокол.
- Да я вообще не веду никаких протоколов, – опять почему-то засуетился и закричал на него следователь.