JК
Каменные могилы :: Вельбой Юлия Александровна
Страница: 410 из 502И даже оставаясь недвижимым, можно иметь такое сильное наслаждение и так глубоко впитывать в себя это счастье, что все остальные движения и события будут уже лишними.
Отец Андрей встал, прочел утреннее правило; заварил себе чаю, но не выпил. Обычно с утра он выпивал две чашки, потом завтракал, но сейчас не хотелось ни есть, ни пить. Собака скулила. Он пошел выпустить ее на улицу и открыл было дверь, но она не выходила, а только вертелась волчком у его ног.
Глядя в чашку с чаем, он размышлял: что же это такое было - этот миг? И как его понять... Это не было похоже ни на одно из тех сильных человеческих чувств, которые быстрее гонят кровь по жилам и заставляют сильнее биться сердце, это была не эмоция, рожденная тобой, а, скорее, отзвук чьей-то далекой и сильной мысли о тебе.
***
Отец Андрей уложил в портфель епитрахиль, фелонь и поручи, туда же аккуратно поставил кадило, кропило, а зажигалка и угольки были там всегда. Магазинных угольков он не признавал, а приготавливал их сам из высушенных кукурузных кочанов.
Он вышел на улицу. Портфель коричневой кожи был добротный - еще тот, советский. С удобной кожаной ручкой, он был сделан по высшим стандартам качества и крепко-накрепко прошит толстыми армированными нитками. Это был его тревожный чемодан, с которым он ходил исполнять требы, и который имел свойство раздуваться, при необходимости, до невероятных размеров. Отец Андрей шел, глядя вперед и немного вниз, крупными пружинистыми шагами.
Отец Андрей встал, прочел утреннее правило; заварил себе чаю, но не выпил. Обычно с утра он выпивал две чашки, потом завтракал, но сейчас не хотелось ни есть, ни пить. Собака скулила. Он пошел выпустить ее на улицу и открыл было дверь, но она не выходила, а только вертелась волчком у его ног.
Глядя в чашку с чаем, он размышлял: что же это такое было - этот миг? И как его понять... Это не было похоже ни на одно из тех сильных человеческих чувств, которые быстрее гонят кровь по жилам и заставляют сильнее биться сердце, это была не эмоция, рожденная тобой, а, скорее, отзвук чьей-то далекой и сильной мысли о тебе.
***
Отец Андрей уложил в портфель епитрахиль, фелонь и поручи, туда же аккуратно поставил кадило, кропило, а зажигалка и угольки были там всегда. Магазинных угольков он не признавал, а приготавливал их сам из высушенных кукурузных кочанов.
Он вышел на улицу. Портфель коричневой кожи был добротный - еще тот, советский. С удобной кожаной ручкой, он был сделан по высшим стандартам качества и крепко-накрепко прошит толстыми армированными нитками. Это был его тревожный чемодан, с которым он ходил исполнять требы, и который имел свойство раздуваться, при необходимости, до невероятных размеров. Отец Андрей шел, глядя вперед и немного вниз, крупными пружинистыми шагами.