JК
Грация и Абсолют :: Гергенрёдер Игорь
Страница: 127 из 439У Виктора с профессором зашёл разговор, возможна ли верность мужчины в любви, и у старика вырвалось: «Возможна!» Он был поддавши, вопросы на него посыпались, и прозвучало: «Я никого не мог представить рядом с собой, кроме неё». – «Когда? Где?» – «В войну в Пскове». Виктор спросил: её убили немцы? Профессор ответил такой усмешкой, что стало понятно: немцы ни при чём.
«Может, его любовь и была немкой», – предполагал Можов в письме Алику и просил её «колупнуть тайну Пскова».
Она не дала подгореть жаркому. За вечерним чаем с мужем проговорила, блеснув на него глазами:
- Наверно, мне ты не соврёшь. С чего такой закоснелый холостяк решил жениться? Ты был женат и не раз, правда?
Он сказал без улыбки:
- Женат не был. Но невеста у меня была. Пожалуйста – я не хочу об этом говорить.
- А я хочу, – произнесла она едко.
- Если бы ты знала, что с ней сделали, ты бы так не говорила, – сказал он с тихой печалью. Печали было так много, что Алик мысленно попятилась.
Она молчала, трогая ложечкой кружок лимона в тонком стакане чая и вдруг сказала с искренней уверенностью:
- Уж ты за неё отплатил.
Он стал само внимание:
- Если ты так думаешь, я вознесён!
Ей остро захотелось близости с ним, и она не имела ничего против, чтобы он прочёл это в её глазах. Пара поспешила в спальню, где незамедлительно разделась. Алик легла на кровать ничком, Лонгин Антонович взялся баловать цепкими поцелуями и полизыванием её шею, плечи, спину, поясницу, добрался снизу рукой до соска; она лелеяла нетерпение.
«Может, его любовь и была немкой», – предполагал Можов в письме Алику и просил её «колупнуть тайну Пскова».
Она не дала подгореть жаркому. За вечерним чаем с мужем проговорила, блеснув на него глазами:
- Наверно, мне ты не соврёшь. С чего такой закоснелый холостяк решил жениться? Ты был женат и не раз, правда?
Он сказал без улыбки:
- Женат не был. Но невеста у меня была. Пожалуйста – я не хочу об этом говорить.
- А я хочу, – произнесла она едко.
- Если бы ты знала, что с ней сделали, ты бы так не говорила, – сказал он с тихой печалью. Печали было так много, что Алик мысленно попятилась.
Она молчала, трогая ложечкой кружок лимона в тонком стакане чая и вдруг сказала с искренней уверенностью:
- Уж ты за неё отплатил.
Он стал само внимание:
- Если ты так думаешь, я вознесён!
Ей остро захотелось близости с ним, и она не имела ничего против, чтобы он прочёл это в её глазах. Пара поспешила в спальню, где незамедлительно разделась. Алик легла на кровать ничком, Лонгин Антонович взялся баловать цепкими поцелуями и полизыванием её шею, плечи, спину, поясницу, добрался снизу рукой до соска; она лелеяла нетерпение.