Селение любви   ::   Гергенрёдер Игорь

Тот, кого называли Зямой, проглотил ложку чёрной икры, снял очки и, протирая их, спросил хозяина:

- Когда понесёте?

Хозяин посмотрел на пожилого еврея.

- Сегодня и понесём! – бросил Илья Абрамович и вдруг чутко дёрнул головой к окну.

Хозяйка отодвинула занавеску, выглянула наружу: – Кышь! – и обернулась в комнату: – Курица у нас под стенкой рылась.

Илья Абрамович успокоенно кивнул:

- То-то мне слышится...



2.



Мне слышится: «Валтасар! Валтасар!»

Я весь – предчувствие какого-то светлого торжества; взрываемый волнением, стою перед вкрадчиво колыхающимся занавесом: сейчас я сорву его – и в счастье закричу на весь мир! Тянусь, тянусь медленно, чтобы продлить предвкушение... но пора рвануть – а руки мои падают; подымаю руки – и вновь они повисли бессильно. «Витал сан... Виталь Алексан...» Я ещё не проснулся, но отодвигаю висящую перед лицом цветастую материю и вижу новую мою комнату, в дверь заглядывает мужчина, его нос загибается кверху, как носок туфли из восточных сказок.

- Виталий Александрович где?

Молчу, не опомнившись от счастливого сна. Мужчина приблизился к моей кровати, отделённой ширмой от остального пространства комнаты.

- Ты кто?

Он повторяет вопрос. Странная белёсая блуза, прошитая красными нитками: кажется – блуза искрится. Вспомнилось где-то услышанное: «На нём сияли ризы...» – и я решил, что человек – в ризе.

- А? Кто ты? – он изучающе смотрит на прислонённый к стулу ортопедический аппарат из кожи и металлических планок, который я ношу на ноге.