Андрейка   ::   Кокоулин Леонид Леонтьевич

Обламываю тоненькие сухие веточки и складываю шалашиком, чтобы не рассыпались, обставляю шалашик потолще сучьями. Андрей подает дрова.

- Давай, Андрей, спичку.

Чиркает.

- Да не так, - прикрываю ладонями огонь и подношу к растопке. Вспыхивает пламя и тут же синеет, тухнет, и сразу прихлынула темнота.

- Ну вот и умерла... - вздыхает Андрей.

- Это мы еще посмотрим.

Припадаю к самой растопке, спичка уже догорает, но и веточки накаляются. Вдруг огонек подпрыгивает, перестрелив веточку пополам, образуются два огонька, от двух - четыре, и уже ручеек бежит по хворосту.

- Оживает! - кричит Андрей.

Тьма не выдерживает - прячется за спину.

Снимаю шапку и накрываю огонь, и сразу - хоть глаза выколи - темно.

- Попробуй сам, - отдаю Андрею спички и отхожу от костра.

Андрей не дышит, под рукой у него огонек бьется, набирает силу.

- Ожил снова, - радуется он. Поднимается, на коленках чернеют мокрые пятна.

Я отливаю из ведра в котелок воду на суп, в ведре оставляю немного будем варить кашу собакам. Подвешиваю на треногу. Подбрасываю веток в костер, весело плещет огонь. Тепло.

Только Голец не радуется - отходит подальше и садится.

Андрей сушит штаны, от них валит пар.

Вода в ведре закипает, приготовить овсянку ничего не стоит: четыре банки тушенки открыл, две - в кашу собакам, две - в суп с лапшой.

На суп воду подсаливаю, прежде чем засыпать лапшу. На кашу не солю. Ветка не любит соленое. Она не ест и селедку, а Голец, тот все трескает. Только давай.