Аршин, сын Вершка   ::   Петкявичюс Витаутас

- Да ведь панов-то давно уже насвете нет,- убеждала мужа Дарата, - все попередохли от безделья, а ты хочешь, чтобы наш единственный сыночек паном был! Ни за что! Пусть уж лучше в подпасках бегает: глядишь, хоть ложку вырежет кленовую, из сосновых корешков лукошко сплетёт, из тальника свистульку смастерит... А что пан умеет?

- Панствовать! - грохнул кулаком по столу Кризас.

Будто печатью припечатал. И пришлось Дарате смириться перед мужем, не мешать мудрецу своей дорогою идти. Широкой, как собачий лаз, прямой да сухой, как брод болотный. За всеми панами вслед.

ЧУДО-МАЛЬЧИК

Говорят, яблоко от яблоньки недалеко откатывается. А вот Рокас, ещё и шагу не шагнув, с первых дней весь род Вершковый заткнул за пояс. Мал да удал.

Начать с того, что родился он с четырьмя зубами и трёх дней от роду клёцки ел. Крутые, слипшиеся, по три штуки зараз проглатывал. Ещё через неделю прямо из кувшина квас хлебал. За милую душу - не поморщившись.

А горластый, а сердитый был! А тяжёл-то до чего! Месяца не пролежал люльку продавил. Дубовую, медью окованную. Тогда мать его на печку уложила.

Осела печка, прогнулась, как спина у мерина, однако выдержала младенца. Может, так и рос бы Рокас на тёплой лежанке, да спустя полгодика, раз-брыкавшись, все кирпичи повышиб. И рухнула печка. Со страшным грохотом. С того памятного дня перебрался Рокас на сеновал. Спал без просыпу ребёночек.

Но вот исполнился мальчонке год, отец привёл его в избу и стал учить панской мудрости.