Бабушкины кружева (сборник)   ::   Пермяк Евгений

За печкой был просторный закуток. Я взял свою простыню и превратил ее в занавеску.

- Пока будешь жить тут, - сказал я. - Вечером из ящиков сделаем русскую кровать. А теперь пойдем в комитет комсомола.

Манике юркнула в свой закуток и переоделась в единственное праздничное, мало чем отличавшееся от будничного платье.

Сержан тем временем распряг свою клячу, и та страшно обрадовалась овсу, полученному за счет Серого.

На дворе уже было известно, что я привез "кыргызку" - так по старой привычке называли казахов.

- Стряпку привезли, - послышался чей-то голос. - Не разодрались бы четыре селезня из-за одной гагары...

Забойщик Григорий Мякишев на это возразил:

- Не раздерутся. В ней и тридцати фунтов живого веса нету.

Я, видимо, посмотрел достаточно неодобрительно. А меня побаивались. Я умел ставить на место забияк и приклеивать такие прозвища, которые не скоро отдирались. К тому же я как-никак был "партейный человек, комсомолист". Просмешники смолкли.

В волостном комитете я застал секретаря Гната Ковтуна. Его-то мне и нужно было.

- Выслушай, - попросил я. - И не перебивай. А потом я уйду, и будешь спрашивать их.

Подоспели еще двое. Тоже члены волостного комитета. И я начал рассказывать все, с первой встречи.

Манике, хотя ее и никто не спрашивал, подтверждая, кивала головой. И когда я закончил свой рассказ и объяснил цель прихода в комитет, Гнат сказал:

- А я при тебе ее спрошу.