Богат и славен город Москва   ::   Фингарет Самуэлла Иосифовна

В таком не стыдно пройтись мимо белых, расшитых узорами юрт.

Вмиг Капьтагай сорвал с себя латы, сбросил синий, подбитый овчиной халат. Кафтан русского князя пришёлся ему не впору, оказался велик. Это обстоятельство немого ничуть не смутило. Он закатал рукава и затянул пояс потуже. Справившись, откинул тяжёлую крышку и заглянул внутрь. Пусто. Не может быть, чтобы в таком большом, обитом железом сундуке ничего не водилось. Наверное, что-нибудь да припрятано, только в темноте не видать. Не долго думая, Капьтагай прыгнул в сундук. Островерхий шишак зацепился за крышку, слетел с головы и покатился со звоном.

Всё, что случилось дальше, произошло словно и не с Пантюшкой, а с кем-то другим. Не помня себя, он вскочил, двумя руками прихлопнул тяжелую крышку, повернул на три оборота торчавший в скважине ключ, подобрал всё, что сбросил с себя Капьтагай, и бросился вон. Вдогонку ему из сундука несся грохот. Пантюшка, не слушая, опрометью мчался прочь.

Землянка, куда он влетел, невысоким бугром торчала в стороне от Хажибеевой юрты. Здесь среди котлов и горшочков Пантюшка жил. Хозяин сюда почти не заглядывал.

– Я тебя наусил? – сказал он однажды Пантюшке.

– Научил, хозяин.

– Хоросо наусил?

– Хорошо.

Учил Хажибей трёххвостой плетью. Порол за любую оплошность.

– Делай, как наусил. Хоросий сернила делай. Моим сернйлом все любят, во всей Вселенной любят.

Это было правдой. Слава о чернилах Хажибеевой варки шла далеко.