Черный шар   ::   Сименон Жорж

В общем, он вызывал у нее не больше сочувствия, чем муравьи в муравейнике.

А вдруг она не может простить родителям, что ей уделяли меньше ласки, чем младшим детям? Хиггинс не знает. Ничего он не знает и частенько задумывается: неужели другие понимают своих детей лучше, чем он?

Может быть, те, кто берется это утверждать, просто себя обманывают?

Хиггинс вошел в кухню. Обе женщины уже сидели за столом в уютном уголке, который, по замыслу архитектора, должен был служить маленькой столовой. По общему уговору обедать садились, не дожидаясь друг друга: отец и дочь уходили на перерыв то раньше, то позже.

Интересно, как ведут себя женщины, когда они одни за столом? Говорят свободнее, чем при отце? Обсуждают его дела?

Сегодня ему подумалось, что так оно и есть, но, может быть, тому причиной его состояние? Он сделал усилие и напустил на себя беззаботный вид. Наверно, даже перестарался, потому что Флоренс, не отрываясь от еды, метнула на него такой суровый взгляд, словно он вздумал паясничать на людях.

— Хороший денек! — воскликнул Хиггинс, глядя в окно, за которым клен отбрасывал дрожащую тень на светлую зелень лужайки.

Нора встала подать ему еду. Дочь подождала, пока он сядет, секунду поколебалась и выпалила:

— Кто тебя просил опять соваться в клуб? Они же провалили тебя в прошлом году!

Хиггинс почувствовал, что заливается краской, даже уши начинают гореть.

— Кто тебе сказал?

— Какая разница? Ведь это правда.