JК
Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 315 из 371 – А Ромку-то зачем в свой мундир вырядил да ещё под себя подкраситься велел?
– Я согласен, многоуважаемый Гордей Васильевич, разговаривать с тобой при одном непременном условии, – чуть ли не заносчиво ответил Илларион Венедиктович, – без излишних эмоций. Или ещё лучше – абсолютно спокойно. И без нотаций. Хотя внешне я и Лапа, но я по-прежнему генерал-лейтенант…
– В этом и заключается твоя подленькая хитрость, – перебил Гордей Васильевич, который, кстати, сразу понял, ЧТО произошло, и никакого удивления не испытывал. – Ты, видите ли, и Лапа, и генерал-лейтенант в отставке. Значит, и выпороть тебя нельзя, и на совет ветеранов вызвать тоже нельзя. Ловко получилось! Вопрос первый: как ты ухитрился принять грандиозус наоборотус?
– Совершенно случайно. Он был в мензурке, похожей на стакан. А я оч-чень хотел пить.
– Вопрос второй, – возвысил голос Гордей Васильевич. – Иван знает об этом?
– Конечно, нет. Не мог же я разговаривать с ним детским голосом! Я и тебе-то утром побоялся ответить.
– Ну, силен… Лапа! Счастье твое, Роман, что ты ещё понятия не имеешь, ЧТО натворил твой папуля.
– Никак до сих пор не могу поверить, что это… он, – обескураженно произнес Роман. – Всё надеялся, что попал в крупный розыгрыш.
– Если бы… – Гордей Васильевич долго молчал, подперев подбородок руками и разглядывая Лапу. – Тут, если судить формально, попахивает государственным преступлением. Такая тут, друзья мои, сложнейшая ситуация образовалась. Я до вечера занят, у меня совещание с иностранцами. Надо как-то Ивана успокоить.
– Я согласен, многоуважаемый Гордей Васильевич, разговаривать с тобой при одном непременном условии, – чуть ли не заносчиво ответил Илларион Венедиктович, – без излишних эмоций. Или ещё лучше – абсолютно спокойно. И без нотаций. Хотя внешне я и Лапа, но я по-прежнему генерал-лейтенант…
– В этом и заключается твоя подленькая хитрость, – перебил Гордей Васильевич, который, кстати, сразу понял, ЧТО произошло, и никакого удивления не испытывал. – Ты, видите ли, и Лапа, и генерал-лейтенант в отставке. Значит, и выпороть тебя нельзя, и на совет ветеранов вызвать тоже нельзя. Ловко получилось! Вопрос первый: как ты ухитрился принять грандиозус наоборотус?
– Совершенно случайно. Он был в мензурке, похожей на стакан. А я оч-чень хотел пить.
– Вопрос второй, – возвысил голос Гордей Васильевич. – Иван знает об этом?
– Конечно, нет. Не мог же я разговаривать с ним детским голосом! Я и тебе-то утром побоялся ответить.
– Ну, силен… Лапа! Счастье твое, Роман, что ты ещё понятия не имеешь, ЧТО натворил твой папуля.
– Никак до сих пор не могу поверить, что это… он, – обескураженно произнес Роман. – Всё надеялся, что попал в крупный розыгрыш.
– Если бы… – Гордей Васильевич долго молчал, подперев подбородок руками и разглядывая Лапу. – Тут, если судить формально, попахивает государственным преступлением. Такая тут, друзья мои, сложнейшая ситуация образовалась. Я до вечера занят, у меня совещание с иностранцами. Надо как-то Ивана успокоить.