JК
Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 35 из 371А почемувас это интересует? Зачем вам это?
– Если ты окажешься хорошим человеком, я буду с тобой дружить… Чего ты глаза вытаращил?
– Так ведь… Как это – дружить? Вы же генерал, а я… я-то ведь всего-навсего…
– А вдруг ты – будущий генерал?
– Ну… – Вовик до того растерялся, что сунул в рот бумажку от брикета, пожевал и выплюнул в урну. – Дедушка, а вы меня не разыгрываете?
– Не зови меня дедушкой, – строго напомнил Илларион Венедиктович. – Зови меня по имени-отчеству. И с какой это стати я буду тебя разыгрывать? Нет, Владимир, намерения мои самые серьёзные. Итак, ты докатился до немыслимого позора – позволил себе ездить зайцем.
– Так ведь не я один! – обиженно воскликнул Вовик. – Дяденьки даже и тётеньки некоторые… тоже! Я видел, своими собственными глазами видел!
– Я не про некоторых дяденек и тетенек спрашиваю, а про тебя, Владимир. И учти: я разговариваю с тобой абсолютно серьёзно. От этого нашего разговора многое зависит в твоей жизни, многое, может быть, вся твоя жизнь да и моя тоже… Да не таращь ты глаза, а слушай внимательно. Итак, ты сознаешь или нет всю глубину своего морального падения?
Пожав плечами, Вовик довольно беззаботно признался:
– А я и не знаю, куда это я падал. Если вы о том, что я зайцем… сознаю, конечно. – И тут его беззаботность почти мигом испарилась под пронзительным, строгим, даже очень суровым взглядом Иллариона Венедиктовича.
– Если ты окажешься хорошим человеком, я буду с тобой дружить… Чего ты глаза вытаращил?
– Так ведь… Как это – дружить? Вы же генерал, а я… я-то ведь всего-навсего…
– А вдруг ты – будущий генерал?
– Ну… – Вовик до того растерялся, что сунул в рот бумажку от брикета, пожевал и выплюнул в урну. – Дедушка, а вы меня не разыгрываете?
– Не зови меня дедушкой, – строго напомнил Илларион Венедиктович. – Зови меня по имени-отчеству. И с какой это стати я буду тебя разыгрывать? Нет, Владимир, намерения мои самые серьёзные. Итак, ты докатился до немыслимого позора – позволил себе ездить зайцем.
– Так ведь не я один! – обиженно воскликнул Вовик. – Дяденьки даже и тётеньки некоторые… тоже! Я видел, своими собственными глазами видел!
– Я не про некоторых дяденек и тетенек спрашиваю, а про тебя, Владимир. И учти: я разговариваю с тобой абсолютно серьёзно. От этого нашего разговора многое зависит в твоей жизни, многое, может быть, вся твоя жизнь да и моя тоже… Да не таращь ты глаза, а слушай внимательно. Итак, ты сознаешь или нет всю глубину своего морального падения?
Пожав плечами, Вовик довольно беззаботно признался:
– А я и не знаю, куда это я падал. Если вы о том, что я зайцем… сознаю, конечно. – И тут его беззаботность почти мигом испарилась под пронзительным, строгим, даже очень суровым взглядом Иллариона Венедиктовича.