Эта милая Людмила   ::   Давыдычев Лев Иванович

Временами ему даже подумывалось, что он и в многодневный поход не прочь отправиться, чтобы она не считала его трусом.

Заслышав её голос, он вздрогнул, засуетился и едва не бросился бежать в темноту, вон – отсюда!

Дед Игнатий Савельевич всё углядел и просящим тоном посоветовал:

– Скажи ей, что образумился, передумал, извинись обязательно… Когда они искупаются, картошечка в самый раз и поспеет. А мы ещё чаёк со смородиновым листом организуем. А он, сказывают, нервы очень уж укрепляет.

– Да, нервы в жизни играют значительную роль, – охотно продолжила разговор тоже уставшая от молчания тётя Арнадна Аркадьевна. – Вот у Людмилочки они представляются мне почти железными.

– Каждый участник нашего многодневного похода вернется из него с крепчайшими нервами, – будто продиктовала, подойдя к костру, эта милая Людмила. За ней из темноты появились Голгофа и Пантя с узлом в руках. – Мальчики, вы будете купаться? Учтите, редкая возможность – поплавать в ночной реке под звёздами.

Герка ждал, чего ответит Пантя, а тот ждал, чего ответит Герка, не дождался и пропищал:

– Попробую я. Плаваю я как топор, но попробую. Да я уж сегодня раз уж и тонул.

– Сегодня я купался уже, – по возможности небрежно сообщил Герка, соображая, как бы ему набраться смелости и бултыхнуться в реку с таким шумом, чтобы все обратили внимание.

А девочки восторженно повизгивали в воде.

– Слышь, Герка, – шепнул Пантя, – столкни мене… ме-ня… сам-то я… – Он разделся, переминался с ноги на ногу.