Четвёртый К   ::   Пьюзо Марио

Интересно, подумал он, является ли признаком дряхлости и умственного распада то, что Оракул, никогда в жизни не сквернословивший, теперь так свободно ругается? Он съел сандвич, запил его чаем и только после этого поинтересовался:

- Какую историю вы имеете в виду? У меня их полно.

- Я говорю об атомной бомбе, - сказал Оракул. Остальное не так важно. Тебя обвиняют в том, что ты несешь ответственность за убийство тысяч граждан этой страны. Похоже есть какие-то улики против тебя, но я не хочу верить, что ты мог оказаться настолько глупым. Бесчеловечным - да, ведь вы все погрязли в политике. Так ты действительно сделал это?

На лице старика было не осуждение, а одно только любопытство.

- Меня удивляет то, - сказал Кристиан Кли, - что они так быстро вышли на меня.

- Человеческий разум предрасположен к пониманию зла, - отозвался Оракул. - Ты удивлен, потому что в человеке, творящем зло, есть определенная наивность. Он считает свой поступок настолько ужасным, что другому человеку невозможно в него поверить. Это первое, что приходит им в голову. Зло вовсе не является тайной, тайна - это любовь.

Он помолчал, затем сделал попытку вновь заговорить, но устало откинувшись в кресле, задремал с полузакрытыми глазами.

- Вы должны понять, - оправдывался Кристиан, - что позволить чему-то случиться гораздо легче, чем совершить поступок. Имел место кризис, конгресс собирался подвергнуть Фрэнсиса Кеннеди импичменту. И я на какое-то время подумал, что если только атомная бомба взорвется, весь ход событий изменится.