JК
Четыре дня бедного человека :: Сименон Жорж
Страница: 198 из 200Оглядев собравшихся, Франсуа спросил:
— Что случилось?
И вдруг прямо перед собой так близко — чересчур близко! — он обнаружил бледное, отчаянное лицо. То была г-жа Годишон. Она злобно кричала:
— Так вы не знаете? Не знаете?
Знает. Франсуа все понял. Он опять обвел взглядом людей, и они стали отступать — так он их напугал. Но Франсуа не стронулся с места, не зарыдал. В один миг материя его лица, его тела переродилась.
— Он… Он… — Франсуа сглотнул слюну и наконец произнес каким-то чужим голосом:
— Он мертв?
Никто ему не ответил, и лишь после долгого молчания г-жа Годишон, подняв глаза к небу, выкрикнула:
— Я зашла к нему в комнату, а он висит!
Соседи оттаскивали ее, она вырывалась, поворачивалась и все грозила Франсуа кулаком. Он остался один.
Дверь его квартиры была открыта настежь, и шторы летали от сквозняка. Обеденный стол сдвинут. Видимо, чтобы пронести носилки. На его полированной поверхности белое пятно — письмо со штампом коллежа Станислава. Адресовано Франсуа. Конверт не вскрыт. Письмо, очевидно, пришло с вечерней почтой, после его звонка.
Франсуа читал письмо стоя, в полутьме, ему даже в голову не пришло зажечь свет.
«Милостивый государь!
С сожалением вынуждены известить Вас, что дирекция коллежа по соображениям, которые я предпочел бы изложить Вам при личной встрече, если Вы того пожелаете, не сочла возможным включить на будущий учебный год Вашего сына Жюля Лекуэна в число своих воспитанников.
— Что случилось?
И вдруг прямо перед собой так близко — чересчур близко! — он обнаружил бледное, отчаянное лицо. То была г-жа Годишон. Она злобно кричала:
— Так вы не знаете? Не знаете?
Знает. Франсуа все понял. Он опять обвел взглядом людей, и они стали отступать — так он их напугал. Но Франсуа не стронулся с места, не зарыдал. В один миг материя его лица, его тела переродилась.
— Он… Он… — Франсуа сглотнул слюну и наконец произнес каким-то чужим голосом:
— Он мертв?
Никто ему не ответил, и лишь после долгого молчания г-жа Годишон, подняв глаза к небу, выкрикнула:
— Я зашла к нему в комнату, а он висит!
Соседи оттаскивали ее, она вырывалась, поворачивалась и все грозила Франсуа кулаком. Он остался один.
Дверь его квартиры была открыта настежь, и шторы летали от сквозняка. Обеденный стол сдвинут. Видимо, чтобы пронести носилки. На его полированной поверхности белое пятно — письмо со штампом коллежа Станислава. Адресовано Франсуа. Конверт не вскрыт. Письмо, очевидно, пришло с вечерней почтой, после его звонка.
Франсуа читал письмо стоя, в полутьме, ему даже в голову не пришло зажечь свет.
«Милостивый государь!
С сожалением вынуждены известить Вас, что дирекция коллежа по соображениям, которые я предпочел бы изложить Вам при личной встрече, если Вы того пожелаете, не сочла возможным включить на будущий учебный год Вашего сына Жюля Лекуэна в число своих воспитанников.