Неугомонные бездельники   ::   Михасенко Геннадий

- Почему? Никаких утопленников! Вода чистейшая!

- А чего тогда воронам зырить?.. Они что, дураки, что ли, зырить на чистейшую воду!

- Хм... Ну, ладно, пусть утопленник, - согласился я горько, потому что именно от этого вся картина стала страшной.

Борька что-то прикинул и произнес:

- Теперь лучше... А кто утопился?

- Я откуда знаю! Ты же сам придумал.

- Так из-за твоих же ворон, - оправдался Борька.

- Не ворон, а воронов! - зло поправил я.

- Какая разница!

- А такая, что у ворон нету рифмы, а у воронов есть! - прокричал я. И хватит!.. В стихах ты хуже разбираешься, чем в шахматах!.. Тебе только покойников подавай!

Борька небрежно усмехнулся, поставил на доску белую пешку и щелкнул ее по голове. Я решил, что под белой пешкой он имеет в виду меня, выдвинул на середину черную пешку и так долбанул ее, что она сделала двойное сальто-мортале. Под ней я подразумевал, конечно, Борьку. Он это понял, и мы вместе отходчиво рассмеялись.

- Боб, уже семь! - спохватился я и опять глянул на желтое пятно, точно обвиняя его в отсутствии родителей.

Борька уловил мою тревогу и спросил:

- Ты чего сегодня к складу прицеливаешься?

- Да так, - уклончиво ответил я, не желая посвящать Борьку в темные складские делишки. - Айда на концерт.

Мы зашли за Славкой, за Юркой и отправились.

У крыльца Куликовых уже теснились двумя рядами стулья, табуретки и даже одна скамейка, опертая одним концом на чурбак, потому что была без ножек.